Черная луна. Макс Мах
открыла дверцы в верхней части секретера, выдвинула, а затем и полностью вынула верхний правый ящичек и, просунув руку в глубину открывшейся ниши, достала оттуда шкатулку из темного дерева, инкрустированную слоновой костью. Поставив ее рядом с шандалом, «другая» Герда обернулась и требовательно посмотрела самой себе в глаза…
Она проснулась рывком, словно выдернутая из сна чьей-то сильной рукой. Сердце в груди заполошно билось, как если бы от испуга или после долгого бега. За окном была глухая безлунная ночь, а на столе горела свеча, освещая раскрытую книгу Карла Линнея.
«Вещий сон? – спросила себя не на шутку испуганная Герда. – Возможно. Впрочем, это можно проверить только одним способом».
Идти на чердак не хотелось. Ее отчего-то пугал возможный исход, и, положа руку на сердце, боялась она не того, что это был всего лишь глупый сон, а того, что в секретере матери действительно есть тайник. Однако Герде удалось перебороть свои неуверенность и страх, и вскоре она уже стояла рядом с секретером.
«Что ж, – сказала она себе через минуту, – ничего не делая, правду не узнать».
Она раскрыла верхние дверцы секретера и вынула тот ящичек, который «другая она» выдвигала во сне.
«Что теперь?»
Герда просунула руку в недра секретера, но, разумеется, ничего там не нашла. Глубина секретера не оставляла места для тайника. Вот разве что высота?
Пальцы нащупали деревянный свод и, подчиняясь интуиции, нажали на него. Тонкая дощечка поддалась неожиданно легко и так же легко сдвинулась влево, а сверху на руку упало что-то тяжелое, оказавшееся на поверку той самой шкатулкой, которую Герда давеча видела во сне.
«Вот ужас-то какой! – испугалась она. – Это кто же мне тайну-то открыл? Мать покойница или фея-крестная?»
Шкатулка оказалась совсем небольшой и именно такой, какой приснилась. Почти квадратная, плоская, сделанная из какого-то темного дерева, инкрустированного слоновой костью. Открывать ее было страшно, но начав дело, негоже бросать его на полпути! Герда глубоко вздохнула, пытаясь унять разбежавшееся под гору сердце, выдохнула и, уже не колеблясь, открыла так напугавшую ее шкатулку. Внутри лежали овальная миниатюра, выполненная масляными красками на слоновой кости, и маленькая, но толстая книжица, надписанная на горанде «Дневник».
На миниатюре был изображен молодой мужчина в парадной офицерской форме. Его лицо показалось Герде знакомым, и, прикрыв глаза, она попыталась вспомнить, где она видела раньше этого человека, но ничего путного вспомнить так и не смогла.
«Интересно, сколько может стоить такая миниатюра?» – подумала она мимоходом, отложив в сторону портрет и взяв в руки «Дневник».
Пролистнула страницу, две. Прочла фразу, другую. Записи в дневнике делала ее мать. Она начала его за несколько месяцев до отъезда из Горанда, вела по дороге в Эринор и продолжала вносить новые записи – но уже гораздо реже – в течение года после свадьбы с Корнелиусом Гемма.
«Вот как? – удивилась