Святые Полуночники. Макс Бодягин
мягкотел. Воздух этого мира вошёл в его кровь, ослабив его характер. Но ты, Борк, ты больше похож на меня, ты справишься.
Мимо летящего Борка проплывали жилые ярусы, скрытые тёмными зарослями. В самом низу каплевидного острова, у комля, сплошь покрытого широколистными лианами и вьющимися деревьями, гнездилась человеческая ферма, где содержали рожениц и мужчин-производителей. Выше начинались круглые дома птицелицых, а на самой верхотуре белел дворец Голта, снизу похожий на огромное светящееся яйцо, изрезанное сложным орнаментом. Его в незапамятные времена начал строить ещё харакас Анахет, но война с другими островами забирала у старика слишком много сил, поэтому строительство закончили только когда Борку стукнуло двадцать и отец передал ему власть, постепенно отойдя на покой.
Через час он добрался до цели. Харакас Голт стоял на широком балконе и смотрел вниз, туда, где подводное плато обрывалось и тёмная вода обозначала границу пугающей бездны. Скуны и летающие платформы плосколицых, поднимавших со дна плато большой корабль, казались с этой высоты маленькими модельками из дерева. Птицелицые обладали куда более острым зрением, чем люди и Голт с интересом наблюдал, как водолазы опускают в воду блестящую батисферу. Борк заложил вираж, сложил алые крылья, спрыгнул с птерии, прислонил её к перилам и опустился перед отцом на колено, приложив руку к сердцу: здравствуйте в веках, отец.
Голт обернулся. Полупрозрачное третье веко облизнуло его круглый птичий глаз, слегка подёрнутый старческим бельмом. Он склонил голову набок и просвистел тонким голосом: сынок, встань, ты же знаешь, я не очень люблю все эти старые церемонии. Борк хотел возразить, что, мол, именно из-за утери традиций птицелицые лишились богоподобности, но промолчал. Шаркая ногами, Голт подошёл в сыну, поднял его с пола и обнял, похлопывая по спине. Как дела там, внизу, спросил он. Борк отстранился и ответил с нескрываемой неприязнью: всё идёт по плану плосколицых. Они обещают поднять корабль до заката солнца. Я не верю им ни на йоту, отец.
Я насчитал двадцать семь судов, три батисферы, четыре летающих платформы с кранами, двенадцать водолазных куполов и почти сорок водолазов, задумчиво ответил Голт: у них много ресурсов. Борк кивнул: так-то оно так, отец, но мне кажется, что всё это большая театральная постановка. Невозможно поднять корабль такими скудными силами. Я не знаю, что они делают на дне, но они постоянно опускают к батисферам какие-то тюки, мягкие на вид. Вчера вечером те, кого они называют резчиками, зачем-то заварили пробоины в корпусе корабля. Троих смыло течением в бездну. Траурный плач стоял до трёх часов ночи, но они не сдаются. Смотрите, вы видите, они срезали пушки и трубы, вон там, на дне, чуть поодаль. Голт сощурился и посмотрел туда, куда показывал сын.
Действительно, пробормотал он: они очень упорные. Я думаю, что это большая удача для нас. Папа, яростно прошипел Борк: они могут забрать слишком много. Эта жадная