Призрачный мой дом. Геннадий Владимирович Тарасов
и жжение греха. И в этом Светлана без сомнения преуспела, навязать ему чувство вины. Хотя, может, и Светлана здесь ни при чем, может, он сам все выдумал, этот заговор, кто знает. Причины происшедшего остались не выявленными, и его лично ни в чем не обвиняли, но, выяснилось, что имелся иной уровень взыскания, другая шкала. Делал, не делал – это одно, а вот что ты чувствуешь, как к происшедшему относишься – совсем другое. Серж и раньше Оленьку избегал, а теперь стал опасаться. Но гарнизон слишком малое место, чтобы исключить встречи полностью, и когда они все же сталкивались где-нибудь в людном месте, Оля улыбалась ему улыбкой, от которой у него холодели спина и ниже. Она стала ведьмой, думал он, настоящей ведьмой. Хорошо еще, поддерживала надежда, что успеет вовремя смыться в академию. Осталось всего ничего, до осени, экзамены он уже сдал.
Да, недооценил он Свету с ее ревностью и мстительностью, следовало бы к ее словам отнестись внимательней. Кто же знал? С виду баба, как баба. Женщина. Руки, ноги, голова… Губы для целования, грудь для осязания… А оно – вон что там, внутри. Горшочек со снедью, которую она готовит тщательно и медленно, а подает холодной. Что ж, каждый добивается своего, как может. Наверное, ничего еще не кончилось, и, конечно, следует и дальше остерегаться Светланиных козней, ибо, когда она удовлетворится вполне своей местью, и удовлетворится ли вообще, не ясно. Хорошо все-таки , что он от нее отчалил. Правда. Словно по наитию свыше. Геша, кстати, спасибо ему, настоящий был друг, тоже не прятался, говорил прямо: пропадешь с этой девицей, зловредная идея… Иметь постоянно рядом с собой такой источник угрозы, ощущать ее и при этом пытаться жить нормальной жизнью – то еще счастье. А ведь кому-то оно и достанется…
Так или иначе, но образ жизни, если не внутренне, то внешне после того случая с Оленькой им с Гешей пришлось менять. Гешу происшедшее касалось в малой степени, но на то он и друг, чтобы не бросить, когда трудно. Они повзрослели, посолиднели даже как-то, насколько вообще применима такая характеристика к мелкому Геше. Оба в срок получили старших лейтенантов, а это, кто не в теме, для молодых офицеров многое значит. И если не пресытились, то наелись изрядно гарнизонных сладких блюд. Ушли в прошлое танцы в ГДО, вздохи под луной и торопливые жаркие объятия в сосновой роще. Они с Гешей полностью переключились на Город. Добираться до него было далековато, не меньше часа на машине, но зато идеи там пребывали во множестве, на любой вкус, при этом были ничуть не менее любвеобильными своих лесных подруг.
Кстати, тогда у них с Гешей обозначилось некоторое расхождение в подходах. Если в двух словах, Геше хотелось побольше и попроще, без заморочек, поэтому он все чаще пропадал в женских коллективах и общежитиях, где его жалели за мелкость, старались откормить и, да, любили. Геша, даром, что невелик ростом, причину для любви имел уважительную, скидывая покровы, превращался в сказочного единорога. Зная о том, женщины к нему льнули в основном крупные, они давали ему охотно, любили страстно, кормили щедро. Там, в общежитии пединститута Геша и обрел свою судьбу. Судьба имела грудь