Не по делу. АВХ
и дрезина на полном ходу наталкивается на воткнутый между шпалами лом, до поры укрытый за спинами детей на шпалах. Тормозить уже поздно. Удар, и дрезина летит под откос, вместе с ней под откос летят все её пассажиры, включая автора этих строк. Общий восторг. Аплодисменты. Представление окончено, но, похоже, все живы. Пока живы.
Конечно, мне можно возразить, что мальчишки во все времена находили себе дурацкие развлечения. Я же не спорю. Моя цель лишь в том, чтобы подчеркнуть ту нехитрую мысль, что никакая твоя особенность, ни книжная мудрость, ни вся философия мира не спасёт тебя, если чудаки уже воткнули лом на пути твоей дрезины. Повезло – не сел в эту дрезину, сядешь в следующую, не сможешь отказаться, не положено отказываться по дворовой этике. Не воткнули лом между шпалами сейчас, завтра воткнут обязательно, если у тебя судьба такая. Вот на такие мысли подвигла меня моя домашняя промзона. А вот ещё мысли на ту же тему. Судьбы не бойся. Плохому не верь. Милости не проси. Надейся на лучшее, готовься к худшему. И борись, пока есть силы. И вообще, причём здесь промзона?
3
Так мы и жили – между коммунизмом и суровыми буднями. Ходили в школу. Гуляли в компании и сами по себе. Некоторые умудрялись даже спортом заниматься. Да взять хоть меня, автора этого текста, я тоже записался однажды в секцию по плаванию, благо, что в скором времени в моём городе обещали новый красивый плавательный бассейн открыть, и мне надо было заранее подготовиться к этому знаменательному событию. Оделся по форме, выхожу на тренировку. Сначала, конечно, побегали, для разминки: так положено. Потом нас всех построили в длинную шеренгу и предложили поднять обе руки вверх, зацепив их замком над головой. Сказано-сделано. Стоим мы с поднятыми вверх руками, а наш тренер с помощником идут вдоль шеренги у нас за спиной и каждому его руки оттягивают назад: гибкость суставов проверяют. Говорит тренер при этом что-то помощнику, а тот записывает, записывает в тетрадочку. Дошли до соседа. Прислушиваюсь. «Годится», – говорит тренер, помощник записывает. Дошли до меня. «Не годится», – говорит тренер, помощник исправно записал. Записал в свою тетрадочку мне приговор. В моём родном городе скоро откроют бассейн, но меня туда, видимо, не пустят. Не нальют мне воду. Не возьмут в чемпионы. Потому что суставы не гнутся, как им, тренерам, надо. А мне, скажите, что делать, если суставы не гнутся, если я стал неперспективным в 10 лет? Вы скажете – мелочь, и будете совершенно правы. Буду искать своё место в другом строю и обязательно найду. Но до конца всё равно не успокоюсь. Оказаться неперспективным в 10 лет – это обидно и даже немножко больно. Конечно, советский спорт обойдётся без меня, а я без советского спорта тоже обойдусь, но осадок останется. Глупо, наверное, но с тех пор я больше плаванием не интересовался, да и в другие спортивные секции больше не записывался, как-то не хотелось.
Кстати, с другой внеклассной активностью у меня, к счастью, больших проблем не возникло, а то последствия могли бы быть посерьёзнее. Речь идёт