Ходорковский, Лебедев, далее везде. Записки адвоката о «деле ЮКОСа» и не только о нем. Константин Ривкин
В Хамовническом суде, после того как прокурор Валерий Лахтин устроил очередное форменное издевательство над приглашенными защитой специалистами, свидетелями из числа иностранных граждан и даже переводчиком, автор этих строк в обращении к суду по поводу происходящего счел возможным помимо прочего сообщить, что один из зарубежных гостей, присутствовавших на процессе, наблюдая за прокурором, назвал того «факером»[23], и на наш взгляд человека, не искушенного в тонкостях английского языка, это, вероятно, довольно точная характеристика невоспитанного гособвинителя, чье поведение выходит за все допустимые границы.
Среди эпитетов, которыми награждалось защитой содержание обвинения по нефтяному эпизоду, были такие, как шизофрения, бред, глупость, фальсификация; представлявших государственное обвинение лиц окрестили «ОПГ», что расшифровывалось как «организованная прокурорская группа», а про поступки отдельных ее членов говорилось как о хамстве, издевательстве, процессуальном хулиганстве, крайней невоспитанности, помноженной на мракобесие и властную вседозволенность, наличии откровенной судейско-прокурорской круговой поруки.
Только в одном процессуальном документе – заявлении об отводе судьи Хамовнического суда Виктора Данилкина, заявленном в июле 2010 года, – защита использовала такие выражения, как «цинично-абсурдное, безмотивное и систематическое отторжение всего доказательственного материала, собранного адвокатами», «издевательский по отношению к закону и нашим подзащитным характер действий председательствующего». Говорилось также, что «председательствующий в своих действиях руководствуется какими-то иными порядками и нормами – например, времен инквизиции и средневекового варварства либо времен сталинских репрессий, участие в которых покрыло несмываемым позором многих судей и прокуроров». Констатировалось, что «гремучая смесь революционной ненависти и карьеризма предопределяет по настоящему делу позицию стороны обвинения, а вслед за ней – и суда».
Насколько обоснованны были такие выражения, судить в первую очередь тому, кто присутствовал на процессах над Михаилом Ходорковским и Платоном Лебедевым и наблюдал за тем, что иначе как судебной вакханалией охарактеризовать сложно. Впрочем, только судами первой инстанции лингвистические сражения на повышенных тонах не заканчивались.
На заседании Судебной коллегии по уголовным делам Московского городского суда, 24 мая 2011 года рассматривавшей кассационные жалобы стороны защиты на обвинительный приговор Хамовнического суда, адвокаты также не считали возможным для оценки произошедшего и его истинных движущих причин использовать исключительно ласкающие слух выражения. Адвокат Юрий Шмидт в лицо членам коллегии заявлял, что «судебное разбирательство является имитацией справедливого суда, а по сути – продолжением расправы над Ходорковским и Лебедевым, в реальности осуществляемой руками должностных лиц следственных органов и прокуратуры с 2003 года».
Адвокат Вадим Клювгант обращал внимание на наличие нерушимого
Одна из самых мягких вариаций перевода с английского – негодяй.