Голос моря (сборник). Виктор Меркушев
он никогда не замечал, что горы утром похожи на хрупкий полупрозрачный коллаж из папье-маше, а вечером напоминают тяжёлую, до своей последней поры наполненную водой губку.
Он и представить себе не мог как клубится в ущельях туман, и собираются в стаи облака, цепляясь за горные вершины.
Он не знал, что тишина может иметь тысячи оттенков. Он не видел какими многоцветными могут быть тени, переливающиеся разнообразными красками, и не чувствовал насколько долетающие со всех концов земли ветры наполнены ароматами нездешних трав, далёких лесов и цветущих лугов. Как, собственно, многообразна и интересна жизнь, когда она не принадлежит чужим заботам и не требует ни с кем делить свой досуг и свой быт.
Он будто бы вновь попал в безоблачное детство, когда впервые ощутил свою отдельность и независимость, подолгу наблюдая из-за родительского забора, как на детской площадке резвятся и играют дети.
Душа рвалась и стремилась в этот мир, но было немного страшно и где-то глубоко таилось смутное чувство, что перешагнув через порог, он тотчас утратит то, что только недавно сумел обрести: самостоятельно мыслить, сознавать свою исключительность, и поступать, сообразуясь лишь с собственной волей и своими интересами.
Теперь он будто бы снова в волнении стоял у того же забора и ему приятно было смотреть как солнце бросает свои косматые лучи в этот удивительный, сверкающий мир. Он жмурился от солнечной щедрости и не мог оторваться от той красоты и совершенства, что являл собой каждый лепесток, всякая травинка, поднявшаяся от земли. Мир звал его, манил своим великолепием, но он так и не решался сделать ему шаг навстречу. Он не хотел выйти туда, где гомонила и шумела оживлённая улица, не желая потерять в цепком людском хороводе тысячи оттенков тишины, краски переливающихся теней и запахи трав и лугов, которые приносили на себе прилетающие из далёких земель ветра. Он отпрянул от калитки, пересёк двор и вышел за ограду через вечно закрытые старые ворота в глубине сада. От них по пустынному берегу быстрой реки струилась узенькая тропинка почти до самого берега моря. Он шёл среди звенящих трав, подвижных теней и тягучего зноя, а над ним блистало это огромное удивительное солнце, рассыпающее повсюду свои косматые лучи.
Последний
Жизнь так бы и казалась ему одним днём, если бы вдруг свет не начал меркнуть, предваряя тем самым грядущую ночь.
За свою долгую жизнь он успел привыкнуть к свету, более того, он и представить себе не мог, что когда-нибудь сделается темно, ибо был одним из тех, кто в непросветлённые времена начинал строить светлое будущее и истово верил в него.
Оно предполагалось прекрасным и гармоничным, и жить в нём должны были благородные люди, наделённые светлым разумом и такой же светлой и чистой душой.
Всех тех оптимистов, мечтателей и строителей этого «светлого завтра» давно уже не было на свете, и он, пожалуй, оказался единственным, кому случилось дожить до окончания величественного долгостроя.
«Светлое