Задушевный разговор. Сергей Зеньков
прикрывающегося её именем. И она приказала Эврисфею послать его на лернейское болото, где сына Зевса и Алкмены уже ждала гидра. Алкид отправился в путь. Ты последовал за ним.
Иолай (в волнении). Ты не лжёшь, старуха. Это чистая правда.
Старуха. Ты стал его оруженосцем, колесничим, стал его правой рукой с той поры…
Иолай. Что-то вроде того.
Старуха. Когда вы достигли болот, места оказались дикие. Леса, озёра, топи. Мудрая Афина подсказала Алкиду, как убить гидру, указав вам дорогу к истоку реки Амимон. Вечерело. Ты и Алкид перекусили и пошли…
Иолай (внезапно побледнев). Это была оправданная хитрость.
Старуха. Вечер ближе к ночи, самое время устраивать засады на запоздалых путников. Ты взобрался на дерево. Алкид стоял за двумя сросшимися платанами.
Иолай. У нас не было выбора. Они сами виноваты!
Старуха. Чем?! Тем, что шли по этой дороге?!
Иолай. Это были слуги Эврисфея. Они следили за нами от самых Микен.
Старуха. И что из того?!
Иолай. Их корзины были полны гадкими шипящими тварями.
Старуха. Они были подневольными людьми. Им было всё равно, что нести: тюки шерсти, амфоры с вином или корзины со змеями. Они – рабы, они ничего не решали. Им приказали. И что вы сделали? Вспоминай!
Иолай. Мы напали и пленили их.
Старуха. Они даже не успели поставить корзины на землю.
Иолай. Со страху у них развязались языки. Они рассказали нам, что Эврисфей приказал им идти за нами следом, чтобы во время битвы Геракла с гидрой они выпустили к нам в тыл шесть сотен ядовитых гадин. Ориентируясь по крику гидры, змеи набросились бы на нас сзади.
Старуха (довольна собой). Эврисфей был не так глуп, как ты его описываешь. Он, наверное, просто решил подстраховаться и сделать ваши шансы вернуться в Микены нулевыми.
Иолай (злобно). Ну и мразь же был этот Эврисфей!
Старуха. Царь как царь… Продолжай. Что дальше-то было?
Иолай. Наутро…
Старуха. Э-э, нет. Так дело не пойдёт. Рабы Эврисфея за ночь могли разбежаться, как тараканы.
Иолай (нервно). Мы их связали по рукам и ногам.
Старуха. Это да. А ещё?.. До этого?
Пауза.
Иолай. Они попались под горячую руку.
Старуха. Ну да. понятно! Конечно! Как и минейские глашатаи. А чего стесняться?! Говори! (Иолай молчит.) Подвиг же! (Кричит, напугав Аристомаха.) Это же подвиг! Чего ты, Иолай?! (Тихо.) А ты говоришь «подвиг»! Вот ведь как…
Иолай (закрыл лицо ладонями). Не могу!
Старуха. Вы ослепили всех рабов и только затем связали их по рукам и ногам. Сколько было рабов, Иолай?
Иолай. Не помню!
Старуха. Если ты лишился памяти, зачем же ты пишешь мемуары, Иолай?! (Пауза.) Их было двадцать четыре человека. (Выставляет перед собой руку, оттопырив, как коготь, указательный палец. Ковыряет воздух, выкалывая воображаемые глаза.) По дюжине на каждого. Вот оно, твоё боевое крещение, в лучах его славы. Выкалывание глаз рабам… истязание беззащитных!
Иолай. Замолкни! (Попытался напасть на старуху,