Задушевный разговор. Сергей Зеньков
красив и мил был твой отец малюткой. Чего нельзя было сказать о его брате-близнеце, тучном Алкиде. Беспокойном, грубом, непослушном ребёнке. Он то и дело царапался, пытаясь ухватить няньку за мочку уха зубами. Одной из нянек он выколол глаз пальцем. А своим криком он не давал спать всему дому. Испорченный ребёнок! Амфитрион боялся наказывать мальчишку. Как-никак сын Зевса. А уж твоего-то папеньку частенько по попке хлопали. Сейчас, через много лет, я могу сказать, что твой отец был более достоин быть принятым в сонм богов, Иолай.
И о л а й (Аристомаху и рабам). Уйдите все! (Раб-египтянин, девушка и Аристомахуходят.) Я хочу говорить с тобой, старуха. Как твоё имя?
Старуха (бормочет). Если обозвать золотой сосуд глиняным горшком, он от этого не станет глиняным горшком, а так и останется золотым сосудом. Или тебе трудно называть меня старухой?
И о л а й. Хорошо, старуха! Расскажи мне поподробнее, каким был мой отец в детстве.
В окошке, что на правой стене, появляется Аристомах.
Старуха. Твой отец рос болезненным ребёнком, Ио- лай. У него была страшная болезнь. Впрочем… он её затем перерос. Чего нельзя сказать о его брате. Тот был болен хронически.
И о л а й. Алкид был болен? Не знал об этом. Говори, что это за болезнь.
Старуха. Болезнь близнецов.
Иолай. Впервые слышу о ней, старуха. Она заразна? Как её лечат? В чём её зерно?
Старуха. О да… Это одна из самых заразных болезней на свете. С ней очень трудно бороться. В большинстве случаев она неизлечима. И чаще всего она встречается у близнецов.
Иолай. Геракл никогда не говорил мне, что болен.
Старуха. Он и сам не знал этого.
Иолай. Хороша болезнь!.. Болен, а не знаешь, что болеешь. Значит, у Геракла ничего не болело?
Старуха. В том-то и дело, что можно прожить всю жизнь, да так и не узнать, что болен. (Пауза.) А начинается всё с младенчества… Когда двух прелестных, похожих как две капли воды, близняшек отец несёт на руках по городской улице, редкий прохожий не остановится и не посмотрит на две очаровательные одинаковые мордашки. Все дивятся, шепчутся, то и дело указывают на парочку: «Как похожи, как похожи! Дар богов!»
Иолай. Эдак можно сглазить малюток!
Старуха. Ты прав. И дети заболевают. Нет, они не маются животиками, не страдают температуркой, не вскакивают по ночам от страшных снов… Нет… Внутри их обоих в тот момент, вот здесь, под сердцем… образуется зародыш. Зародыш этот есть обманное чувство избранности. Эти два маленьких существа уже с детства обречены на то, чтобы на них невольно обращали внимание, оглядывались на них, восхищались ими, говорили о них, что они избранники богов. При этом им ничего не надо делать для этого. Им нужно было только родиться… Только и всего… Вдобавок ко всему твой отец, которого нарекли Ификлом, был сыном царя, хотя и изгнанного, но царя. А уж его брат-близнец, названный в день рождения Алкидом, и того паче, был сыном самого бога – метателя молний. Где уж тут не зазнаться!..
И о л а й. Я тебя не понимаю, старуха.
Старуха. Болезнь эта есть не что иное… как щемящее необузданное стремление к славе, стремление