Дом из парафина. Анаит Сагоян
в районе, по местным меркам считался человеком успешным, но с ним случился инсульт. Жене оставил сбережения. Детей у них не было. Ученики не особо любили Инессу Альбертовну, потому что она проводила уроки даже в лютый мороз в необогреваемой классной комнате. А когда там со временем установили печку, она стала чаще устраивать диктанты. Одной рукой она закидывала щепки и шишки в огонь, другой держала толстую палку и перемешивала все внутри. И увлеченно диктовала текст, который знала наизусть.
– А я, пожалуй, попью чаю, – решился Сандрик.
– Предатель! – прошептал напоследок Вовчик и сбежал.
– Послушай, ты не вмешивайся во все эти дела, ладно?
– Я никому ничего не говорил, Инесса Альбертовна, честное слово. Но вас слышали люди…
Учительница устало повела плечами, залила чайный пакетик кипятком и подвинула стакан Сандрику. Они сидели в зале, хотя Сандрик больше привык к кухням. Ему там свободнее пилось и елось. Он не боялся бы накрошить на ковер, потому что ковров в кухнях не бывало. Да и зал Инессы Альбертовны все еще источал роскошь, которая казалась Сандрику избыточной. Например, мерцающие виниловые обои и статуэтка балерины.
– Вот ее не забрали, и знаешь почему? – начала учительница, проследив за взглядом Сандрика. – У нее пятка отколота, если обратишь внимание. А другое просто не успели забрать. Да и приходили они за конкретными вещами. Тбилисские старшеклассники сейчас – полный мрак. Не становись таким, когда вырастешь.
– Вы боитесь, что они снова придут?
– Немного. Но это скорее так… со временем пройдет. Им больше нечего забирать. Не обои же отдирать.
– Инесса Альбертовна, вы совсем одна?
И в этот момент она посмотрела на Сандрика как будто немного с жалостью. Будто совсем один – это Сандрик. Смотрела и молчала.
– Как дела дома? – спросила она вдруг.
– Нормально.
– Не хочешь об этом говорить?
– Да не о чем. Дом как дом. Все чем-то заняты.
– А у мамы с папой как?
– А почему вы спрашиваете?
– Это я так, просто. – Инесса Альбертовна потерла плечо, оглянулась к окну. – Кстати, Миша – мой одноклассник. Ты не знал?
– Он никогда не рассказывал, – признался Сандрик и сам удивился этому факту. – Ни разу. Странно.
– Ты любишь отца?
– Нормально, – Сандрик часто представлял себе, как отец умирает. Например, как он засыпает и больше не просыпается. Но еще чаще он представлял, как умирает сам, в отместку отцу.
– Ну что за дурацкий ответ! Я как-никак учительница русского языка. «Нормально»!
– Люблю, не люблю. Какая разница? Он весь в делах. Моя любовь больше нужна маме.
– Почему?
– Маме ее не хватает.
Инесса Альбертовна неспокойно заерзала на стуле. Встала, схватила пачку сигарет, неумело закурила у окна.
– Утром купила. Впервые в жизни, представляешь? Ну, в смысле, впервые для себя. Раньше только мужу брала. От них и умер.
Спускаясь по лестнице от Инессы Альбертовны, Сандрик разогнался и перешагивал