Знать правду не страшно. Евгения Горская
здесь было нечего.
То есть дела имелись, конечно. Скопилась гора грязного белья, на полу, если приглядеться, можно было заметить легкие комочки пыли. Не было ни сил, ни желания наводить чистоту.
Открыв шкаф, она равнодушно осмотрела висящую на плечиках одежду, выбрала бежевое платье-сарафан. Платье ей шло, зимой она долго крутилась перед зеркалом, когда его купила.
Зимой она еще думала, что в любой момент может прекратить ненормальное существование.
Тогда Вадим еще не объявил, что отнимет у Ники детей.
Снова зазвонили в дверь. Звонок прозвучал резко, громко. Катя испуганно вздрогнула, но тут же взяла себя в руки.
Ей постоянно приходилось брать себя в руки, потому что Ника этого делать не умела. Она умела только безнадежно плакать.
Можно было похвалить себя за догадливость, за дверью стояли двое мужчин. Катя предполагала, что полицейские обязательно к ней заглянут. Впрочем, об этом любой бы догадался, выслушав вчерашний рассказ соседа Дениса.
Мужчины показали удостоверения, но Катя в них не посмотрела, посторонилась и равнодушно пригласила:
– Проходите.
Она ничем не могла помочь полицейским. Она почти ничего не знала о рыжей Алисе.
Она здоровалась с Алисой и перекидывалась с ней парой слов.
Алиса ни разу не приходила к ней домой, а Катя никогда не пересекала порога соседки.
Катя ни разу не видела, чтобы к Алисе приходили мужчины. Это не означает, что мужчины не приходили, просто Катя такого не замечала.
Она не знала, где Алиса работала, и работала ли вообще. Она понятия не имеет, на что соседка жила. Ясно только, что больших денег у той не водилось, иначе она купила бы квартиру получше.
Кажется, мужчины сразу поняли, что толку от разговора с Катей не будет. Помучили ее минут пятнадцать и ушли.
Катя заперла за ними дверь. Постояла около запертой двери, взяла в руку сумку и поехала к Нике.
– Поедешь на работу? – спросила Лада.
– Конечно, – удивился Прохор. – Почему я должен туда не ехать?
– У тебя убили жену.
– Моя жена ты! – Прохор зло отодвинул кружку с недопитым чаем. – Пожалуйста, не называй… эту женщину моей женой!
Вчера он весь вечер пытался объяснить ей, что Алиса ничего для него не значила. Он говорил и злился, а Лада кивала и до конца ему не верила.
Это было обидно и несправедливо.
Для него существовала одна женщина – Лада.
Он не верил, что можно влюбиться с первого взгляда. Он вообще не слишком верил, что любовь является главным в жизни и может стать и счастьем, и мучением одновременно.
Он увидел Ладу, и вся его былая жизнь, все прежние проблемы и заботы показались ему ничего не значащей ерундой. Сразу, едва она вошла к нему в кабинет.
– Не возьмешь аспирантку на пару месяцев? – спросил его старый институтский приятель. – Хорошая девочка, и программирует хорошо.
– Пусть приходит, – не отказал приятелю Прохор, твердо зная, что найдет повод отказать аспирантке.
Временная