Вовк. О том, как Вовк запутался в Кривомирье. Роман Павлович Искаев
что в больнице его беспрекословно слушались, – Так, смотрите, вам надо заполнить всё здесь и здесь. Понятно? Держите, – пихнул он в руки отцу какие-то бумаги, не дожидаясь ответа.
Глянув быстро вниз на Вовку, врач удивлённо моргнул, хлопнул себя по лбу и скрылся за двустворчатыми дверьми столь же внезапно, сколь и появился.
С исчезновением врача, суета вокруг них спала. Точнее ещё какое-то время она металась внутри них: хотелось куда-то бежать, что-то делать, может быть даже кричать или скакать на одной ноге, – но затем оказалось, что они остались стоять одни около лифта.
– Пап, пап, – дёрнул Вовчик за руку папу. Тот не отзывался, рассеяно переворачивая всунутые ему бумаги. Весь его вид говорил о том, что он – учёный НИИ – вдруг разом разучился читать. Что и не удивительно, после всего пережитого! А что ещё предстояло впереди!
– Папа! Папа! – громче позвал он.
– А, что?
– Пап, куда увезли маму?
– Маму? Ах, Вовка, её увезли в палату. Там врачи помогут твоему братику выбраться из маминого животика. Это ой как не просто!
– О-о! Ого! – протянул Вовка. Он попытался представить, как всё это будет выглядеть, но ничего лучше репки с целым поездом из врачей, тянущих её, у него не получилось. Выглядело это странно, страшно и, наверняка, больно.
– А нам туда нельзя?
– Нет, нам нельзя.
– Почему?
– Мы же в уличной одежде, она грязная. Наверняка целую тьму микробов подцепили. У нас даже руки не вымыты. Ты же не хочешь, чтобы твой братик, едва появившись на свет, тут же заболел каким-нибудь гриппом?
– Нет, не хочу, – Вовка даже и не подумал об этом. С виду руки его были чистыми.
– Пап.
Папа не откликнулся, успев погрузиться в свои мысли. Как учёному со стажем, ему это удавалось без труда: бац! – и вот он уже внутри себя.
– Пап!
– А, что? – опять глянул он на сына.
– А маме больно будет?
– Ну, немного совсем, – неуверенно ответил папа и закусил губу.
«Значит больно», – решил про себя Вовка. Не зря же папа так переживает.
Только вот вопрос – как сильно будет больно? Если так же, как было ему, когда он расшиб себе лоб об асфальт, споткнувшись о металлический прут, то это, конечно, больно. Больнее с ним ничего не случалось. Но ведь он тогда вытерпел и даже храбро сам дошёл до дома, хотя его лоб, да и вообще всё лицо было в крови. Вовчик решил, что мама у него такая же сильная, как и он, поэтому вытерпит и немного от этого успокоился.
– Пап! – сразу громко крикнул Вовк.
Папа вздрогнул.
– Ну, что ты кричишь, мы же в больнице!
Вовка насупился. Когда он говорил тихо, то его никто не слышал, всё равно приходилось потом кричать, а тут сразу отругали!
– Ничего! – сказал он и отвернулся.
Папа тяжело вздохнул, снял очки, потёр глаза, надел очки. Положил руку на плечо сыну.
– Ну, Вовк, ну, не дуйся, прости, просто…. Такое дело! Не каждый же день у нас дети рождаются,