Крючок для пираньи. Александр Бушков
Кацуба. Все было ясно по его лицу, с первой секунды. Никто не задал ни единого вопроса, но он сам, не спеша оглядев свое воинство, тут же внес ясность:
– Увы, ребята, придется работать… Хватайте барахло и поехали. Машина ждет.
В фургончике оказалось достаточно обтянутых потертым кожзаменителем сидений, чтобы с относительным комфортом разместиться всем. Скрежетнул рычаг передач, и машина покатила прочь от сонного царства.
– Знакомьтесь, – сказал Кацуба. – Это вот товарищ Котельников Игорь Иванович, большой человек в здешней гидрографии… в практической гидрографии, так сказать. Прикладной. Известный прикладник. Только застрял в капитанах – здешние места как-то чинопроизводству не способствуют…
Шофера он не представил – значит, так и надо было. Капитан Котельников чем-то неуловимо напоминал Кацубу – такой же жилистый и долговязый, только усы оказались гуще и светлее.
– Как вас величают, он уже знает, – продолжал Кацуба. – Ну, со светскими условностями вроде все? Гоша, пивка хочешь?
– Давай. А то у нас дорогущее…
Машина поскрипывала всеми сочленениями, но довольно бодро катила по раскатанной колее. Вокруг сменяли друг друга холмы и равнины, кое-где среди невысокой, зелено-буроватой травы белели пучки бледных цветов, взлетали птицы. Слева, далеко в стороне, показалось большое озеро, покрытое словно бы огромными бело-серыми хлопьями.
– Гуси, – пояснил Котельников. – Осенью охота тут богатейшая. Да и сейчас колошматят почем зря…
– А это что? – поинтересовался Мазур, когда вокруг появились заросли странного кустарника – с метр высотой, перекрученные черные стволы, длинные, узкие листья.
– А это березы, – сказал Котельников. – Серьезно. По здешним меркам – вполне дремучая чащоба, лучшее, чем богаты…
– Вон хорошее местечко, – перебил Кацуба. – Там и постоим ради приятного разговора…
УАЗ свернул вправо, переваливаясь на неровностях, проехал метров двести, к подножию невысокого холма, остановился. Котельников не стал отсылать шофера «погулять» – значит, человек был свой, посвященный.
Кацуба мгновенно переменился, лицо стало жестким, пропало всякое балагурство.
– От Адама начинать не будем, – сказал он. – Но небольшое такое предисловие сделай, Гоша, чтобы народ знал, где ему предстоит горбатиться…
– Понятно, – сказал Котельников. – Значит, вводная часть будет такая… Мы едем в город Тиксон. Население – около тридцати тысяч человек, причем девять десятых с превеликой охотой хоть завтра навсегда убрались бы на материк, но не имеют такой возможности. Дела, как и везде, хреновые – плюс северная специфика. Цены дикие, денег нет. Лесоперевалочный завод стоит второй год – невыгодно стало сплавлять лес с верховьев. Та же ситуация с судоремонтным – от обычной навигации остались одни воспоминания, Северный морской путь, будь это на суше, давно зарос бы бурьяном. Нефтеразведку свернули. Одним словом, народ не живет, а кое-как выживает и не разнес все вдребезги и пополам исключительно по исконной русской терпеливости.