Ветер плодородия. Владивосток. Николай Задорнов
уведомить вас об этом знаменательном событии. Отечество никогда вас не забудет, как первого деятеля, создавшего основание, на котором воздвигнуто настоящее здание, целую ручки Екатерины Ивановны, разделявшей наравне с вами и со всеми вашими достойными сотрудниками труды, лишения и опасности и поддержавшей вас в этом трудном и опасном подвиге.
Его величеству государю, его высочеству великому князю Константину и в Министерство иностранных дел будет написано завтра, на свежую голову. Утро вечера мудреней. На порыв и чувства более полагаться нельзя. Деловые бумаги требуют спокойствия и расчета.
В Петербург курьером поскачет секретарь посольства по дипломатической части Вильгельм Бютцев, прикомандированный к Муравьеву министерством на время переговоров. На русской службе баронов называют, не упоминая приставку «фон». Бютцев пойдет на баркасе, а потом помчится, помчится через Сибирь на перекладных.
Ночь. А какая жара. Странная температура.
– Договор подписан, – сказал Муравьев вызванному в салон повару.
– Поздравить дозвольте, Николай Николаевич!
– Спасибо.
Генерал и повар перекрестили друг друга и трижды поцеловались крест-накрест.
– Дипломатический обед, Мартын. До этого церемонии, обмен подарками, торжества. По Айгуну они бумажные фонарики развесят, на ямыне и на лавках по улицам запустят фейерверки, захлопают хлопушками. И нам нельзя в долгу остаться. С утра на полигоне начнем пальбу из французских орудий. На обед прибудут послы Небесного Китая. Сто марок вина.
– Сто марок наготове, – ответил лысоватый повар. – Стол на сколько персон?
Выслушав, Мартын сказал:
– Так точно, в пять утра пойду на дежурной шлюпке на баржу. Надо взять живность.
Это не закуска на привале! И не стол для иностранных капитанов в кают-компании, где им сразу подают дюжину начатых бутылок. Переговоры о заключении трактата – подвиг. А Николай Николаевич всегда говорит, что хороший обед там, где продуктов нет, – тоже подвиг! Сказал, что, мол, запрашивай все, что понадобится, у приставленных к нам маньчжурских чиновников. Мартын обойдется сам. Не зря на этот случай взят был скот, и есть живая птица. А муку, рис, сахарную пудру, соевый соус, рыбу и свинину, а тем более лук и чеснок да пряности китайцы ежедневно доставляют.
«Лука-перца не жалеем!» – смеется китаец, передающий нам все эти дары. Он каждый раз поднимался на борт и заходил в генеральскую кухню.
– Сегодня китайцы задали мне славный обед, – сказал Муравьев.
Весть о заключении договора с Китаем сильно тронула Мартына. В камбузе слыхал, что наверху ликовали и пили шампанское. Какие хлопоты закончились, сколько лет трудились с Николаем Николаевичем. В сорок девятом Николай Николаевич с супругой ехали верхами через Джугджур, через цепи гор, с реки Лены к Охотскому морю, и Мартын был с ними. Обедали в горах, и у Мартына все там было в лучшем виде. Вот где настоящий барский комфорт