Часть Азии. История Российского государства. Ордынский период (адаптирована под iPad). Борис Акунин
время
«Недоумением», но уже в современном значении этого слова, пожалуй, и ограничилась реакция Руси на страшное поражение. Потомков не может не поражать беспечность, в которой обреченная страна просуществовала следующие четырнадцать лет, вплоть до Нашествия. Казалось бы, после такого потрясения следовало бросить все силы на подготовку к новой войне с грозным противником, однако ничего подобного не произошло. «Татари же възвратишася от рекы Днепря; и не съведаем, откуду суть пришли и кде ся деша опять», – спокойно пишет летописец. Черную тучу унесло куда-то за горизонт, гроза примерещилась.
Русь вернулась к своему обычному существованию; в 1237 году она окажется подготовленной к борьбе с монголами еще хуже, чем в 1223-м, когда князья хотя бы собрали большую рать.
Главная причина этой, с сегодняшней точки зрения, необъяснимой беззаботности заключается в том, что Русь уже не ощущала себя одной страной. То, что происходило в одном краю Русской земли, очень мало занимало жителей других областей.
Новгородская летопись, рассказав о Калкинской битве, на том же дыхании, как о происшествиях равного масштаба, сообщает, что в то же лето какие-то Твердислав и Федор построили каменную церковь, а еще 20 мая был «гром страшен», так что другая церковь сгорела и два человека погибли. Для новгородцев, которые не участвовали в сражении, местные новости важнее и интереснее того, что произошло где-то в дальних степях.
Точно так же относятся к эпохальным для Севера потрясениям и южане. В 1242 году, когда Александр Невский с новгородцами разбили на Чудском озере немцев, Галицко-Волынская хроника пишет: «В год 6750. Не бысть ничтоже» (ничего не было).
А в 1240 году, когда татаро-монголы стерли с лица земли Киев, далекий владимирский летописец записывает это известие в такой последовательности: «В год 6748. У Ярослава родилась дочь и была названа при святом крещении Марией. В тот же год взяли татары Киев и храм святой Софии разграбили и монастыри все. А иконы, и честные кресты, и все церковные украшения забрали и избили мечом всех людей от мала до велика. А случилось это несчастье в Николин день до Рождества Господа» – и больше ничего о гибели «матери городов русских».
Когда я говорю, что Русь после Калки вернулась к обычному существованию, это значит, что вновь начались бесконечные дрязги с соседями.
На Севере новгородцы и псковичи отбивались от литовцев и немцев, что не мешало им враждовать между собою и ссориться с русскими князьями.
Великий князь владимиро-суздальский Юрий Всеволодович воевал с мордвой и булгарами, однако не меньше сил у него отнимали конфликты с собственным братом Ярославом Переяславльским, а по временам братья забывали о своих противоречиях и объединялись против общего врага, черниговского князя. Ярослав Переяславльский (отец Александра Невского) сходил походом на юг и уселся в Киеве, по пути ограбив и опустошив Черниговщину.
Вообще мирных жителей, таких же русских, но подданных другого князя, грабили и убивали часто