Флоренс Адлер плавает вечно. Рэйчел Бинленд
что это была Флоренс?
– Некоторые спасатели в курсе. А что?
– Мы не хотим, чтобы узнала Фанни, – объяснила Эстер. – После того, что случилось прошлым летом…
– Понимаю, – сказал Стюарт, хотя Эстер не была уверена, что он действительно понимал.
– Ты поможешь?
– Я могу поговорить с парнями, если хотите.
Эстер на мгновение задумалась о его предложении.
– Тебя не затруднит?
В комнате Гусси горела лампа, а на полу валялась холщовая сумка, которую Эстер с утра взяла на пляж. Рядом лежала сумка Флоренс – красивый плиссированный мешок. Ее содержимое – щетка для волос, полотенце, несколько шпилек – рассыпалось по полу, и Эстер нагнулась все собрать. Когда она все подняла, женщина позволила себе беззвучный стон.
На маленькой кровати спали Анна и Гусси. Постель была узкой, едва достаточной даже для одного. Вместе они поместились на ней только потому, что Анна обняла Гусси и прижала девочку к своей груди. Темно-каштановые волосы Гусси рассыпались по сторонам, а рот приоткрылся. За последний год она вытянулась и растеряла почти весь детский жирок, но во сне она все еще выглядела малышкой.
Эстер подумала было разбудить Анну, чтобы напомнить ей о нормальной кровати, где удобнее спать. Будь Анна Флоренс, она бы потерла ей спину, взяла за руку, потянула и помогла встать на ноги, наслаждаясь сонным моментом, когда взрослая дочь оперлась бы на нее, нуждаясь в помощи. Но Анна не была Флоренс, а Эстер не смогла бы вынести еще одно обсуждение сегодняшних событий. Телефонный звонок Айзеку грозил забрать остатки ее сил.
На веранде было жарко и душно. Одно окно уже открыли, но Эстер распахнула еще два. Было слишком темно, чтобы разглядеть лежащий в двух кварталах пляж, но она слышала, как волны разбиваются о берег. Постоянное движение океана всегда успокаивало ее, особенно в сложные времена, но теперь этот звук довел ее до бешенства. То, что океан забрал у нее что-то настолько дорогое, даже не приостановив свой танец, чтобы признать ее утрату, было жестоко.
Эстер посмотрела на девушку, которая обнимала ее внучку. Ей не нравилось чувствовать себя в долгу перед Анной, но она все же была ей должна. Без каких-либо указаний Анна собрала все их вещи, увела Гусси с пляжа, привела ее обратно на квартиру и утешала как могла, пока Эстер и Джозеф организовывали прощание с дочерью. Анна продемонстрировала ту рациональность, что Эстер всегда надеялась привить собственным дочерям.
Прошлой осенью, когда Джозеф предложил привезти Анну в Соединенные Штаты, Эстер знала, что не сможет его остановить. Анна была дочерью женщины по имени Инес, вместе с которой, по словам Джозефа, он вырос в Венгрии, но которую он почему-то ни разу не упоминал за двадцать девять лет брака.
Письмо Инес, испещренное немецкими марками, маленькой гранатой прибыло в их дом на Атлантик-авеню в прошлом октябре. Джозеф работал на хлебозаводе, так что Эстер открыла конверт, не в силах сдерживать любопытство до его возвращения. Она была разочарована, потому что не узнала ни почерк отправителя, ни подпись, и даже не смогла прочитать само письмо, написанное на родном