Мой добрый друг. Игорь Корольков
начальник налоговой инспекции, прокурор края… Как вы понимаете, никто из них не может заниматься ни краболовами, ни кедрачом. Им нужны мы. Но в таком случае возникает вопрос: кто на самом деле организованная преступная группировка – мы или они?
– Никто вас не заставляет гнать бункеровщик в Пусан.
– Вы полагаете? – насмешливо посмотрел на меня хозяин яхты.
– А разве не так?
Бугрим подумал.
– Хорошо, – сказал он. – Давайте представим, что вы, следователь по особо важным делам, расследуя дело о коррупции, вышли на свое руководство. Более того, узнали, что в криминальной схеме задействованы практически все сотрудники Следственного комитета. Что будете делать?
Теперь задумался я.
– Вот видите, – усмехнулся Бугрим, не дождавшись ответа, – не всё так просто. Если вы проявите принципиальность и продолжите расследование, в лучшем случае вас выгонят с работы. В худшем – подбросят наркотики и посадят. Или просто убьют.
Я вспомнил Колю Харитонова. Когда он привёз из Казани доказательства того, что золото вывозили за рубеж военно-транспортными самолетами, замаскированными под «Аэрофлот», его тело обнаружили в Москве-реке.
– Вы никогда не жалели о том, что избрали профессию следователя? – спросил Бугрим.
– А почему я должен жалеть? – сказал я, стараясь сохранить спокойный, равнодушный тон.
– Потому что вы должны защищать то, что в нашей стране защитить в принципе невозможно.
– Вы говорите о законе?
– Разумеется.
– Почему же его невозможно защитить?
– Очень трудно защищать то, что не имеет постоянной величины.
– Вы считаете, что расследование, которое я провожу, не имеет смысла?
– Поживём – увидим, куда оно вас заведёт, – сказал хозяин яхты. – Может быть, вас за ваше рвение самого отдадут под суд.
Это была весьма здравая мысль. Но я сказал:
– У вас слишком мрачный взгляд на жизнь, Юрий Вениаминович.
– Это взгляд не на жизнь, – вздохнул Бугрим. – Это взгляд на государство, в котором закон играет роль пистолета: в чьих он руках – тот и прав.
Мы помолчали. Повар принёс новый кофе, подлил в рюмки бальзам.
– Надо признать, Андрей Васильевич, – прервал молчание Бугрим, – нам с вами досталась не самая лучшая среда обитания. Здесь накопилось столько противоречий, что будь это физическое тело, оно бы от внутреннего давления давно разлетелось на куски.
– Но ведь не разлетелось!
Бугрим махнул рукой.
– Это вопрос времени. Иногда мне приходится бывать в компаниях чиновников разного уровня. И везде наблюдаю одну и ту же картину. Достаточно господам пропустить по паре рюмок, как все они начинают клясться в безумной любви к Родине. Но я-то знаю, на какие деньги они живут, кого и за сколько покупают, как расправляются с партнёрами… В этом главное противоречие – между публично провозглашёнными целями и целями, непровозглашёнными. Именно эти, непровозглашённые цели, и лежат в основе их поведения.
Видимо, мысли,