Папанинская четверка: взлеты и падения. Юрий Бурлаков
13 января. Сегодня опять задул ветер с норд-норд-веста. Сильный ветер…
Нас совсем занесло. Крыша палатки сравнялась с уровнем снега. Заходить в дом приходится через лаз, как в нору.
Появился и быстро нарастает день, вернее, сумерки, – солнце ещё над горизонтом. Неудивительно. Мы съезжаем к югу за сутки около 10 миль. А солнце прибавляет полуденную высоту на 7 минут. Для нас же получается более четверти градуса в сутки.
Папанин, 15 января.Перед сном мы развесили рубахи и меховые сапоги на верёвках у лампы. Это единственная возможность немного высушить промокшие меха. Однако сушить одежду и обувь надо с большой осторожностью: необходимо следить, чтобы ни одна капля воды не попала на ламповое стекло.
Кренкель, 21 января. Давление стало катастрофически низким. И хотя погода была тихая и пасмурная, мы поняли, что неприятности не заставят себя долго ждать. Так и произошло. Утром за завтраком похвалили льдину и, словно в ответ на эту похвалу, на востоке раздалось грозное рычание. Рёв то нарастал, то спадал, напоминая шум большого города или сильного прибоя. Такого грозного сжатия у нас ещё не было. Оно продолжалось до двух часов дня, а потом наступил полный штиль.
Разошлась наша старая знакомая – осенняя трещина. Мы-то наивно полагали, что после декабрьских и январских морозов она смёрзлась раз и навсегда. Озабоченный Ширшов помчался смотреть свою гидропалатку и увидел её… на другом берегу трещины, которая разошлась, образовав полынью шириной около 200 метров. Пришлось срочно заняться спасательными работами.
Папанин, 1 февраля. Ширшов снова отправился к трещине и вернулся с неприятным известием:
– Трещина разошлась на пять метров и прошла мимо склада.
Мы немедленно направились туда. Я пробил топором ледяную крышу, прыгнул внутрь и… очутился в воде: склад затопило. Надо было спасать всё ценное имущество. Мы вытащили его из склада, отвезли на середину льдины и закрыли перкалем. Пошли вдоль трещины. Женя взял свой магнитный теодолит. Оказывается, трещина была не единственная. За дальней мачтой антенны мы увидели вторую трещину, ограничивающую нас с востока. Под вой пурги наше ледяное поле, казавшееся таким прочным, расползалось на куски.
Кренкель, 2 февраля (радиограмма в Москву). В районе станции продолжает разламывать обломки полей протяжением не более 70 метров. Трещины 1–5 метров, разводья до 50. Льдины взаимно перемещаются. До горизонта лёд 9 баллов, в пределах видимости посадка самолёта невозможна. Живём в шёлковой палатке на льдине 50 на 80 метров. С нами трёхмесячный запас, аппаратура, результаты.
Кренкель, 6 февраля. Лёд внезапно сплотило до десяти баллов, на месте недавних трещин возникли торосы. Ближайший вал вырос буквально рядом с нами – метрах в 7-10 от палатки. Затем лёд снова развело, и осколки нашего поля опять заплясали вокруг нас. Эту недолгую милость океана мы постарались использовать. Правда, гидрологическую лебёдку, подплывшую к нам совсем близко, взять