За горизонтом заветной мечты. Сборник рассказов. Валерий Столыпин
Виктор входил в них неловко и больно.
Иногда ребята приходили в себя.
Юноша удивлялся, – как же так, зачем ты меня обманула, девочка, какие приключения, какие любовники? Я не имел права так поступить. Прости меня, прости!
Лариса Павловна тихо, чтобы не услышали спящие пассажиры, плакала. Ей казалось – от счастья.
Время от времени страсть вновь совершала безумные движения, не обращая внимания присутствие совсем близко посторонних, на сумасшедшую тряску (поезд мчал с бешеной скоростью без остановок, догоняя упущенное на перегонах время).
Любовникам было плевать на последствия. Такого сильного опьянения им не приходилось переживать никогда.
Инъекции адреналина следовали одна за другой, возбуждая тем больше, чем сильнее и ярче разгорались эмоции. Остановил ребят только призрак приближающегося рассвета.
Перевозбуждённые, они попытались уснуть.
Лариса проснулась около десяти часов утра. Верхняя полка была пустая.
Сердце её заколотилось, из глаз хлынули слёзы. Она вспомнила, как Виктор вчера рассказывал о предательстве своих бывших невест. От этого стало ещё больнее.
– Никому нельзя верить, – подумала девушка, – неужели на свете нет верных мужчин и преданных женщин?
В это время в купе зашёл сияющий Виктор. В руках у него были пирожки, апельсины и коробка конфет.
– Доброе утро, Лариса Павловна! Почему мы плачем? Ой, кажется, догадался. Прости, ну, прости, малыш! Не подумал.
Виктор посмотрел с сомнением на пассажиров, потом на девушку и уверенно поцеловал её в губы.
– К великому сожалению мне скоро выходить. Я тут тебе всё записал. Диктуй свои координаты. Родителей тоже. На всякий случай, мало ли. И пошли в тамбур. Нам есть, о чём поговорить.
Любовь и мыльные пузыри
Странно получилось: нелогично, спонтанно, но Катеньке понравилось сладкое, щекочущее внутри и снаружи ощущение эйфории, головокружение, состояние перевёрнутой, плавно качающей невесомости, вращение всего вокруг и чего-то ещё, что невозможно описать словами.
Девушка вовсе не хотела так близко знакомиться с Антоном Ильичом, просто его руки…
Нечаянное прикосновение оказалось удивительно приятным, настолько, что девушка зависла, начала растворяться в пространстве и времени как таблетка шипучего аспирина в стакане воды, едва не задохнулась от трепетного безумия, после чего стремительно сорвалась в бездну безудержного наслаждения.
Тот поцелуй, поначалу с сухой горячей дрожью, потом влажный, вызывающий удивительно приятную оторопь и пульсирующие волны блаженства. Да, точно – нежные руки…
Она и прежде целовалась: из любопытства (хотела себя испытать, доказать, что это совсем не страшно). Однажды упражнялась в искусстве сплетаться губами и языками по настоятельной просьбе влюблённого не в неё друга детства, который боялся сделать на первом свидании со своей девушкой что-то не так.
На выпускном вечере в