Дети утренней звезды. Алексей Олейников
слово мистера Альберта Фреймуса, после которого они приступят к обучению.
Именно это сочетание и пугало. Приступят. К обучению.
Что они будут делать? Жарить живых лягушек? Варить гной? Разорять могилы, глумиться над трупами, воскрешать покойников? В чем вообще состоит процесс обучения у юных темников?
«В крайнем случае просто исчезну, – подумала Дженни. – Прорвемся с Ласом через лес – и до свидания. Жалко, конечно, придется добывать алкагест другими путями… Нет, я не могу подвести Калеба еще раз! Что же делать?!»
Дженни нащупала коробочку с жабой-светоедом. Лучше бы вместо артефактов дед снабдил ее любым самым завалящим путеводителем по миру темников!
«Пятьдесят студентов. Десять пятерок, названы по первым десяти греческим буквам, – размышляла она. – Альфа, бета, гамма, дельта, эпсилон, дзэта, эта, тэтта, йота, каппа. Сару Дуглас приписали к пятерке «Гамма», третьей по счету. И что мы в этих пятерках будем делать? Кроссы бегать наперегонки?»
– Привет, – Виолетта Скорца поравнялась с ней, участливо поглядела. – Тебе нехорошо? Это все от вчерашних бургеров, там такой вялый салат был, а котлета – просто ужас. Сегодня половина лагеря ходит зеленая, в другая – фиолетовая в крапинку. Если нас так все время будут кормить, я долго не протяну.
– Ага, – буркнула Дженни. – Точно. От бургеров.
Завтрак и правда не задался. У еды был какой-то химический привкус, и она нехорошо светилась в ясном взоре. Дженни пришлось позавтракать бутылкой воды и пакетом орешков из торгового автомата, так что ее дурное настроение усугублялось чувством голода.
– Бедняжечка. У меня есть хорошее средство, всегда помогает. Особенно когда переем, такое со мной бывает, – Виолетта засмеялась. – Одно драже – и полный порядок, наш семейный рецепт. Хочешь?
«Она всегда такая или придуривается?»
– Нет, спасибо, – Дженни покосилась на стеклянный флакон в пухлых пальцах. – Справлюсь как-нибудь.
Виолетта пожала круглыми плечами, она вся была белая и кругленькая – белый пуховик, белые джинсы-стрейч, меховые угги, заколка в виде ажурной серебряной розы в копне темных кучерявых волос. На запястье над тонкими розовыми перчатками, отчетливо различимый в ясном взоре, искрился браслет-артефакт – широкое кольцо из темного отполированного дерева.
«А я как черная ворона, – пригорюнилась Дженни. – Сара не в курсе, что готы давно не в моде? Десяток корсетов, кружевные юбки, кожаные плащи – две штуки, один на меху, другой простой, темное длинное пальто, кожаные сапоги – и все черное, как южная ночь! Море пустых, без тени силы, украшений из серебра – черепа, пентаграммы, гексаграммы, крестострелы… Но я же не могу изменить стиль, это же, черт побери, конспирация! А еще и макияж… Ненавижу макияж, тем более такой!»
Дженни пнула тяжелым сапогом на шнуровке пустой баллончик, валявшийся на дороге. Задумалась, притормозила, подняла. Принюхалась и оглушительно чихнула. Виолетта наблюдала за ее действиями с брезгливым недоумением.
– Кайенский