Каникулы для двоих. Большая книга романов о любви для девочек. Мария Чепурина
а мама, точно безропотный матрос, лишь натягивала паруса, повинуясь свободному ветру и бессмысленной жажде деятельности, которая всегда обуревала тетей Надей.
– Не знаю, что делать! Если бы только можно было как-то помирить маму с папой… А то я долго на йогуртах и ананасах не протяну.
– Думаю, Люк сможет тебе помочь, – уверенно сказала Женька. – Он такой решительный, а идей у него в голове – как гороха в банке!
И я тут же выслушала еще один монолог, прославляющий неотразимого мистера Люка. Только бы он оказался хоть на одну горошину так хорош, как о нем рассказывала Женька, только бы ему удалось мне помочь…
Мамочки мои!
Мама убегала на работу еще до рассвета. Она никак не могла дождаться первых солнечных лучей и шепотом ругала Медведева, думая, что я ничего не слышу. А я даже радовалась, что не нужно переводить часы, – вечная путаница с ними.
– Соня, ты встала? – крикнула мама из коридора.
– Угу, – пробасила из-под одеяла.
– Не забудь позавтракать! Тебе в школу через полчаса!
Входная дверь хлопнула, я осталась одна. Можно было спокойно валяться еще минут пятнадцать, я перевернулась на другой бок и засопела. Конечно, мама скоро позвонит на мобильник: как только она подходит к метро, так сразу набирает мой номер. Мама спросит: «Ты съела творог?» Я отвечу: «А то!» И тут же начну вставать. А пока можно еще сон досмотреть. В кровати было так хорошо, что хотелось прямо в ней пойти в школу и сладко проспать еще несколько скучных уроков. Глаза слипались, я не чувствовала ни рук, ни ног, будто они парили где-то в другом, сонном измерении. И вдруг стена постучалась мне в затылок! Сон слетел, как не бывало. Стук продолжился: тихий, монотонный, в стену кто-то скребся с другой стороны. И снова тихий вой: «У-уйу-у». Призрак все не унимался. На меня нахлынула дикая жуть. Я вскочила с кровати и оделась так быстро, что к моменту маминого звонка уже выбегала из квартиры, и все время мне казалось: вот-вот что-то потянет меня обратно, обовьет невидимыми путами, задушит или просочится внутрь, овладевая остатками разума. Соседская дверь была заперта, но мне почудилось, будто из-под нее исходит какой-то странный запах – травяной, кисло-сладкий. Неведомой силой меня буквально оттолкнуло подальше от этой устрашающей двери. Никогда еще я с такой скоростью не спешила в школу. Хотелось увидеть все эти будничные лица, окунуться в простую скуку бесконечных уроков. И пусть стрелки исправных часов стоят на месте, споря с законами физики, учить которые так лень, что хоть в окошко сигай из кабинета. Пусть висит на переменах гул, от которого закладывает уши, пусть на уроках визгливо скребет по доске мел. Только бы не слышать этого загробного воя, и чтобы никто не царапал домашнюю стену, не стучал в нее так упрямо и настойчиво. Женьку я старалась избегать – только высмеет, если сунусь к ней снова с этими сказочками. Подругу сейчас волновал вопрос отмены в стране платного донорства крови. Она серьезно переживала за судьбы людей, которые теперь могли запросто остаться без необходимого лечения. Я и сама понимала, что такие вещи куда важнее всех моих страхов и фантазий, но