Зимние солдаты. Игорь Зотиков
бабушка, неожиданно умерла. Она лежала дома в белом гробу, покрытом цветами. Старые, бородатые, одетые в золотые одежды священники пели что-то грустное и кадили ладаном, запах которого мне не очень нравился. Много мужчин и женщин, которых я никогда не видел, и даже сама неунывающая Бабуся плакали. После этого несколько мужчин подняли гроб с прабабушкой, вынесли его из дома и понесли прочь. И все люди пошли за гробом, а мне сказали, что я еще слишком маленький, чтобы идти со всеми вместе на кладбище и смотреть, как бабушку положат в глубокую яму, которая называется могилой, и засыплют землей, и она будет там всегда, и я ее больше никогда не увижу, потому что она умерла.
«Как умерла? Как – никогда не увижу? Почему умерла она, а не кто-то другой? Как – все тоже когда-нибудь умрут? А как же я, я тоже когда-нибудь умру?»
Это было ужасное открытие, и я был целиком поглощен им. А скоро узнал, что умирают все-все: и все деревья, и все животные, и все люди. Все дети обязательно умрут тоже, став перед этим взрослыми, а некоторые умрут, не повзрослев. Я снова начал листать старые иллюстрированные журналы бабушки, изобиловавшие рисунками на религиозные темы. Из них я почерпнул многое об устройстве мира, в них нашел картинку небесного купола с приоткрытой калиточкой. Теперь я обращал внимание на другое. И увидел чуть ли не на каждой странице костлявого, сделанного из одних костей человека в плаще с капюшоном и с косой. Он косил и косил, как траву, несметные толпы людей, пытавшихся убежать от этого скелета в плаще, большей частью безуспешно.
– Кто это? – спросил я Бабусю как можно безразличнее, скрывая внутреннюю дрожь.
– О, мой милый внучек, это Смерть. Ты видишь, она все время в работе и косит, и косит людей. От нее никому не спастись – рано или поздно она настигает всех, – сказала Бабуся тоже безразлично.
И я все понял и поверил ужасной новости уже окончательно. Может быть, я не принял бы смерть прабабушки и само понятие Смерть как трагедию, если бы мои просветители, Бабуся и прабабушка, были более опытны. Наверное, им следовало рассказать мне, что у всех людей есть душа, которая не умирает, даже если умрет тело. Но они не сделали этого.
Я загрустил, и Бабуся переживала, думая, что я грущу об умершей прабабушке. Но я придумал для себя избавление от страшного будущего, и это мое состояние кончилось однажды так же внезапно, как и началось.
Я нашел для себя совсем не сложный выход, сродни, наверное, буддистской религии. Какая-то часть меня (только меня), которая может видеть, слышать и чувствовать запахи, не умрет, но оставит тело и изменится, превратится в… Во что? Это могло бы быть животное, или растение, или что-нибудь еще, главное – чтобы это что-то жило достаточно долго, так долго, как только возможно… Я не знал тогда, что в некоторых религиях считается, что душа переходит из одного предмета или живого существа в другое сколько угодно раз. А сам я до этого не додумался.
Итак, я долго и тщательно обдумывал, во что превратится чувствующая часть моего «Я», чтобы прожить подольше. И выбрал.