В самый темный час. Питер Леранжис
с гулким стуком тяжело опустилась на пол подземелья. Каспер придвинул кресло.
– Располагайся. Чувствуй себя как дома.
Аттикус плюхнулся на сиденье, с которого поднялось облачко пыли. В горле у него пересохло. Лишь пару раз сглотнув, он смог выдавить из себя хотя бы слабый писк:
– Что я должен делать?
Шайенн вытащила из сумочки носовой платок и аккуратно протерла два кресла. Близнецы синхронно уселись.
– Расскажи нам все, что знаешь.
– О чем?
Шайенн покосилась на брата и демонстративно закатила глаза.
– Наш вундеркинд считает, что слишком умен для таких простофиль, как мы.
– Про Хранителей! – заорал Каспер, с яростью подавшись вперед.
Аттикус завопил от страха и инстинктивно брыкнул ногой. Кресло отъехало назад и с силой ударилось о компьютерный стол. У Аттикуса аж дух вышибло.
– Храбрый малец! – расхохотался Каспер.
– Предлагаю обойтись без игр в догонялки, – заявила Шайенн, жизнерадостно обводя взглядом комнату. – Тебя тут никто не услышит. Никто не знает, что ты здесь. И ты не выйдешь отсюда, пока не ответишь на все наши вопросы. А заупрямишься – тебе не жить.
– Да не знаю я ничего! – твердил свое Аттикус. – Я ж говорил! Мама умирала. Сказала, что я – Хранитель. Сказала, мы вам враги. Весперам то есть. И вы, мол, пытаетесь разгадать какую-то тайну. Да она и говорила-то обрывками, я даже толком вспомнить не могу.
Каспер нехорошо усмехнулся и, встав с места, неторопливо подошел к стене.
– Ну, это дело поправимое, – заявил он, открывая шкаф.
Внутри обнаружился набор длинных ножей. Каспер достал один из них. Узкое лезвие с пронзительным визгом вышло из ножен.
Кровь отхлынула от головы Аттикуса. Перед глазами замелькали белые пятна. Помещение вокруг словно бы сжалось, леденящий холод сменился жаром, стены стремительно понеслись друг к другу, смыкаясь крохотной западней…
Перед мысленным взором вдруг появилась такая же крохотная комнатка в аэропорту. Мужской туалет… И ма-а-аленькая баночка.
Антибактериальное средство.
– Я знаю! То есть не знаю! – выпалил он. Слова сами собой лились с языка, фактически без участия мозга. – В смысле, никакой информации не знаю. Ну, то есть не знаю умом. Но она, эта информация, у меня есть. Мы, Хранители, всегда так делаем. Хотя мы все, ну, такие, ужасно умные и вообще гении, но мы только и знаем, что котировки.
Каспер склонил голову набок.
– Что-то?
– Кодировки! – поправился Аттикус.
«Успокойся! Думай!»
Каспер придвинулся ближе к нему и небрежно подрезал ножом краешек своего ногтя – легко, как масло.
– Валяй дальше…
– Это… это такая предосторожность, – продолжил Аттикус. – Против гипноза. Или там пыток. Или сыворотки правды. Мы знаем лишь кодовую последовательность, только и всего. А уже ее можем расшифровывать.
Каспер качнул кончик ножа в сторону Аттикуса. Срезанный кусочек ногтя