Спираль. Сергей Носачев
и оборудовали удобный спуск. Люк укрыли дёрном.
За следующие несколько дней сюда перекочевало всё пластмассовое стрелковое оружие товарищей. Один из ящиков набили чипсами и колой – запасы на случай непредвиденных обстоятельств.
Матрацы с коек сбросили на пол, и Антон смог проводить занятия по самбо. Сам он прозанимался пока только год, но для обучения начинающих его знаний хватало с головой.
Оставался самый главный вопрос – враг. Мальчишки единогласно решили стать запасным составом «Экстры». Ни у кого сверхъестественных способностей не было. Но, как говорит Бэлла (самый крутой медиум в команде) – способности может развить каждый. Нужно просто настроиться на пограничный мир. Сложно придумать для этого лучшее, чем подземелье место. А пока – самбо. В конце концов, кроме духов есть ещё много потусторонней дряни, с которой придётся биться кулаками. Да и террористы. Хотя, последний теракт был больше года назад, но кто знает – в новостях только и говорят о террористах, да беглых зеках.
Антон сидел на крыше и смотрел на люк. Одному идти туда не хотелось. Незачем, да и страшновато. Он снова почувствовал себя преданным. Команда, собиравшаяся бороться с врагами горожан и государства, заперта дома родителями. Стыдоба. Но самое ужасное – унылое одиночество в разгар лета. Такое бывало и раньше, когда все разъезжались в отпуска с родителями. Но всегда оставался хоть кто-то. На край – можно было рвануть в соседний двор и потусоваться с тамошними. Теперь надо обойти весь город, чтоб найти хоть одного гуляющего подростка. От обиды внутри всё закипало и сжималось одновременно. Антон часто задышал. В носу закололо. Город расплылся из-за выступивших слёз. Мальчик спрыгнул с гаража и торопливо зашагал к дому. На ходу он с размаху снёс приветливую малиновую головку с куста репейника.
Дома он бросился на кровать и, уткнувшись в подушку, стал кричать, захлёбываясь в собственном плаче. Скоро он затих. От кровати пахло спокойствием; она обволакивала, привычно вбирая в себя всё дурное. Мысли перестали метаться и перебивать друг друга, замедлились. После слёз стало легче.
Проснулся он к вечеру. На кухне шумел телевизор, позвякивало ложкой о фарфор вечернее чаепитие. Его не разбудили, не позвали. Антон снова готов был разрыдаться от обиды. Но теперь дома были родители. Он отёр подкатившие слёзы и прошмыгнул из комнаты в ванную. Холодная вода немного привела в чувство. Мальчик высморкался и посмотрелся в зеркало: лицо чуть опухшее и замятое ото сна, глаза красные, но в целом – незаметно.
Когда он зашел на кухню, родители оборвали какой-то разговор. На душе снова стало гадливо. По телевизору шли новости.
– Пойду спать.
– Ты только проснулся.
– Голова болит.
В лицах родителей мелькнуло облегчение. Видимо, разговор был важный. Голова и правда гудела – из-за слёз и дневного сна.
Из приоткрытого окна впервые за месяц ощутимо засквозило. В уличном воздухе появилась забытая за лето свежесть. Из-за неё комната превратилась в