Успеть за Правдой. Максим Резниченко
в обособлении этих разделенных потоков на самостоятельные составляющие, наделении их собственной волей…
– И собственной внешностью, – закончил за него Оружейник.
– Да, собственной внешностью, – подтвердил Клаус.
– И каждая такая составляющая не может полностью обладать всей той силой, которой владеет исходная личность, так?
– Да, это неизбежное последствие разделения сущности Плетущего, – кивнул Клаус, – а его возможности меняются обратно пропорционально количеству составляющих: чем их больше, тем меньшей силой каждая из них обладает. И наоборот – при уменьшении их количества, растет сила оставшихся.
– Зачем? – только и спросил Оружейник, буравя Клауса тяжелым взглядом.
– Что, зачем? – не понял он.
– Зачем это все было нужно? – начал злиться мой двойник.
Клаус с явной опаской смотрел на своего собеседника и ответил, стараясь быть максимально искренним:
– Хочешь – верь, хочешь – не верь, но я сделал это для твоего же блага. Тебе грозила смертельная опасность, и я решил, что…
– Ты все усложняешь, – резко оборвал его Оружейник. – Если мне угрожала такая серьезная опасность, почему ты просто не предупредил меня? Почему ты не нашел меня, не позвонил, не написал письмо, в конце концов?
– И как ты себе это представляешь? – неожиданно горячо возразил Клаус. – «Алло, это Максим? А это Клаус. Я звоню сказать, что ты в смертельной опасности!» Так, что ли?!
Вызывающе глядя на Оружейника, он на одном дыхании выдал эту гневную тираду, но через секунду несколько раз шумно выдохнул, успокоился и уже гораздо спокойней продолжил:
– Я утрирую, конечно, но если бы я вышел с тобой на связь, ты мне не поверил бы. Ни единому слову. Но хуже всего, мое обращение могло вызвать прямо противоположный эффект – в лучшем случае, ты стал бы сторониться меня, в худшем… не хочу даже говорить об этом, – и после короткой паузы добавил: – А вообще, у меня не было ни времени, ни возможности тебя предупредить.
В комнате повисло тяжелое и неуютное молчание, и даже заметно стихший дождь за окном звучал, кажется, робко и неуверенно, будто боясь потревожить мысли сидящих друг напротив друга людей. Тот из них, у которого были светлые волосы и такого же цвета глаза внимательно и даже настороженно следил за своим собеседником. А он, мой двойник, устало сгорбился на своем стуле с высокой спинкой и, вытянув натруженные ноги, смотрел отсутствующим взглядом куда-то в пол перед собой. Молчание затягивалось, и мне было видно, как сильно оно тяготило Клауса. Наконец, Оружейник выпрямился, откинувшись на спинку стула, поднял усталый взгляд и сказал:
– Какой же, Клаус, ты дурак. Полный и запутавшийся в собственных умозаключениях дурак. Если бы ты дал о себе знать, да еще и предупредил о грозящей опасности, я бы, конечно, сперва удивился твоему неожиданному появлению и наверняка сразу бы не поверил, но уж выслушал бы точно… Ты совершенно не изменился за эти годы и продолжаешь ставить все с ног на голову, безумно усложняя