Ночные псы. Георгий Панкратов
Ну, или как-то они называются там, а для меня они все – агенты. Кто чепухой занимается и за это деньги дерет. У нас от них отбоя нет, с пяти утра стоят, из городов, где нет метро, приезжают. Мы за год больше тысячи запросов получили, и это не считать если старых, с которыми уже возились. А десять лет назад гораздо меньше было. Ну а когда были мы… Когда были мы – я не знал обо всем этом, я был счастлив.
А тот Новый год, который встречали с тобой. Единственный… Ты ждала меня дома, прижавшись носом к окно. А я шел и улыбался тебе… Твои родители как раз куда-то уехали, и это было чудом. А потом уехали и мы. Сбежали, помнишь? И это было чудом. Тогда вся жизнь была чудом. А сейчас мне странно чувствовать себя живым. Именно так: странно. Без всяких дел, по инерции, без динамики… Все время вспоминая, что с тобой случилось так… Я мало говорю, да и не думать стараюсь – только когда пишу тебе. Именно так и зная, что ты…
Там, где ты сейчас, Новый год, наверное, ведь, не празднуют? Нет традиции? А может, празднуют? Я вот сижу, об этом гадаю – смешно. Абсурдно, глупо – что бы про меня подумали все эти люди, мимо которых я вожу свои тележки, если б знали, что за мысли прочно живут в моей голове – ну и что же? Что мне делать еще, как не думать их? Разве читать.
Но я жду, что ты дашь мне знать. Понимаю, что схожу с ума. Я вот так пишу, потом подхожу к балкону, кружусь по комнате, на часы свои смотрю, журналы бесконечные, и думаю так: надо ущипнуть себя. А толку? Понимаю, что здоров. Понимаю, что не сплю. Сон-то с явью, знаешь, сложно перепутать. И тем не менее, я верю – часто верю: ты ответишь. А почему бы нет? Хоть как-нибудь дай знать. Позови меня к себе. Ведь ты же можешь? Здесь очень тихо, здесь снегом залепило все окна, а там, где ты, – там тоже, наверное, снег? Наверное, там его еще больше, там бесконечное сияние белизны, и вообще ничего нет, кроме белого света – как в песне Высоцкого, помнишь, мы слушали? Ну, я, в основном, слушал…
Я хочу к тебе, но очень боюсь. А вдруг мы не встретимся? Вдруг никогда не встретимся? А может, и не было ни тебя, ни меня, ни нас, в конце концов?
Однажды мне приснился сон, что я умер. Только почему-то не испугался. Наверное, потому что не сразу понял. Я ходил – представляешь – в театры, хотя в жизни никогда моей ноги там не бывает – по улицам, продукты какие-то покупал, ну, на работу приходил, конечно, как же без нее, ведь хоть и сон, а работу-то никто не отменял. И так очень долго. Ну, правда, по меркам сна, пока мне не сказали, что я умер. А кто сказал – не помню, я и в жизни-то людей не различаю. По мне, они все одно, особенно с кем работаю. И я увидел, что изменений-то особых нет, как будто ничего и не случилось – как жил, так и живу. Даже умер – и то не заметил.
Ну а потом мне объяснили – ты представляешь – что это все временно. Ну, что-то вроде испытательного срока или… ну, не знаю, адаптировался чтобы. Привык, понял, что ничего страшного нет в смерти-то. И вот потом уже начинаешь разлагаться. Сижу я в том же театре, и вижу, что рука моя насквозь сгнила и скоро, мол, отвалится. Да ну и, думаю, хрен бы с ней, но ведь люди вокруг, приличные, наверное. Театр же. Хотя,