Колдовской мир. Год Единорога. Андрэ Нортон
металлический предмет. Девушка была в длинном красновато-коричневом платье из домотканого полотна и в желтом, в цвет чепца, переднике.
Девушка кормила птиц, бросая им из корзинки зерно.
– Прошу вас… – громко обратилась я к ней, но она даже не взглянула на меня. – Пожалуйста, – повторила я еще громче, отчаянно желая, чтобы она увидела меня, поговорила со мной…
Но она так и не подняла головы. Мужчина, держа коня под уздцы, прошел мимо и тоже меня не заметил. Лицо его напоминало лица Всадников: те же тонкие черты, росчерк бровей, такой же острый подбородок.
Во что бы то ни стало желая привлечь их внимание, я протянула руку и дернула девушку за рукав. Она вскрикнула, отпрыгнула в сторону и принялась испуганно озираться. Мужчина остановился и, повернувшись, что-то произнес на незнакомом мне языке. Потом оба они уставились прямо на меня, но я по-прежнему была для них невидимкой.
Я отвлеклась – и образы начали таять, истончаться, пока не исчезли вовсе. Я снова осталась одна. Зато теперь я знала, что здесь под покровом иллюзии таится нечто удивительное, а не уродливое, как это было раньше. Жители этой страны были для меня призраками, а для них призраком была я!
Я добрела до дороги, уселась на обочине и обхватила голову руками. Значит ли это, что я и вправду бесплотный дух? Перестану ли я быть им, когда воссоединюсь с другой Гиллан? И кто она в этой стране – тоже призрак или человек из плоти и крови?
От еды Гончих остались лишь жалкие крохи. И как прикажете мне, призраку, добывать пропитание? Придется воровать, ведь просить бесполезно – все равно меня никто не услышит. О Великие Силы, правящие этой землей! Помогите мне вновь стать единой, настоящей Гиллан!
Я долгое время сидела так, думая обо всем, что мне довелось увидеть. Этот народ хорошо позаботился о своей защите: Хранители, смрадный ужас, бегущий по скалам, пелена иллюзии… Если Гончие и заберутся так далеко, то не найдут ничего, чем можно поживиться, – лишь бескрайние, пустые поля. Интересно, мимо скольких городов и деревень прошла я сама, не ведая об их существовании?
Однако пора подниматься и двигаться дальше, если я не хочу умереть от голода.
Вскоре я заприметила еще две усадьбы, но обе стояли слишком далеко, а с дороги мне сходить не хотелось, ведь она – я чувствовала это! – вела прямо к моей цели.
Было далеко за полдень, когда я увидела деревню. Она тоже располагалась довольно далеко от дороги, и это невольно навело меня на мысль о том, что дорога сама по себе – ловушка для чужаков, призванная отвлечь их внимание от полей, чтобы они ненароком не заподозрили о процветающей на них жизни.
Деревушка оказалась маленькой: всего десятка два домов вокруг высокой башни. По двум улицам скользили люди-тени, которых я не пыталась рассмотреть, – очертаний было вполне достаточно, чтобы избегать нежелательных столкновений. Я сосредоточилась на домах.
На крыльце ближайшего сидела женщина за прялкой, поэтому внутрь я войти не осмелилась.