Польские крылатые гусары. Радослав Сикора
гусарскому товариществу относились соответственно, ряды гусарии заполняли рыцари, которые шли на войну не по приказу, а по зову сердца, а на ней «бились как львы»[66].
Слава
Стремление к славе и признанию, приумножение достижений предков, продолжение родовых традиций – это культивируемые и пропагандируемые польским шляхетским обществом элементы рыцарских обычаев. Быть шляхтичем означало быть потомком основателя рода, который своей отвагой заслужил включение его в рыцарское сословие. Это обязывало идти по следам предков, которые умножали славу и заслуги рода. Мотивировало к этому также желание дать хороший пример своим потомкам. Когда Станислав Жолкевский в 1606 году составлял свое завещание, он записал, что «[…] если бы он в битве погиб, то вместо черного бархата, который означает траур, его гроб должен быть покрыт бархатом ярко-красного цвета в знак того, что он пролил кровь за Речь Посполитую. И сделать это нужно не для красоты, а для того, чтобы это лучше запомнилось и для побуждения иных к добродетели и готовности пожертвовать собой для отчизны»[67].
Жолкевский подал хороший пример – в 1620 году он в 73 года погиб с саблей в руке. На рассказах о его отваге и славной смерти был воспитан правнук гетмана и позднее король – Ян III Собеский.
Жолкевская церковь играла роль семейного мавзолея (именно в ней похоронены останки Жолкевских, Даниловичей и Собеских), а также пантеона рыцарской славы (в ней висели картины, представляющие наиболее известные триумфы гетмана Жолкевского и его правнука, короля Яна III Собеского).
Надгробие Жолкевского не только увековечивало погибшего гетмана. Оно выполняло также воспитательную функцию. Как написал король Ян III Собеский, «[…] родители наши […] приучали нас смолоду, чтобы мы никогда не были выродками своих предков, выставляя нам напоказ еще в детском возрасте великую их славу, отвагу и желание сражаться за честь церкви и отчизны, требуя от нас, чтобы мы вместе с азбукой учили надпись на надгробии нашего прадеда – О, какая честь и радость умереть за отчизну»[68].
Славный прадед был для будущего короля не единственным примером. Среди других, близких и дальних членов семьи, сражавшихся за Речь Посполитую и служивших ей, был его старший брат Марек, который погиб в битве под Батогом в 1652 году. Смерть в то время собирала обильную жатву среди польского рыцарства. В той самой битве под Батогом погибли девять членов семьи Стефана Чарнецкого – тогдашнего поручника гусарского, а впоследствии гетмана. Сам Чарнецкий своими делами заслужил быть увековеченным упоминанием в польском национальном гимне.
Стефан Чарнецкий происходил из небогатой шляхты, проживавшей в Чарнцах Сандомирского воеводства. У него было восемь братьев и только одна сестра. Будучи молодым человеком, он был послан в армию и сделал головокружительную карьеру. Вначале под крылом старших братьев – Мартина и Павла – он служил в легкой кавалерии и дослужился до звания поручника.
Это мнение о польской гусарии, сражающейся под Веной, авторства одного из лучших главнокомандующих в человеческой истории, князя Евгения Савойского (Eugиne de Savoie, Mйmoires du prince Eugйne de Savoie. London, 1811. Р. 2).
Żółkiewski S. Pisma Stanisława Żółkiewskiego / oprac. A. Bielowski. Lwуw, 1861. S. 178, 179.
Sobieski J. Excerpt z manuscriptu własnej ręki najjaśniejszego krуla JM. Jana III, w: Biblioteka pamiętnikуw i podróży po dawnej Polsce / oprac. J. I. Kraszewski. Drezno, 1871. T. 4. S. 142.