Сталь. Элизабет Кэйтр
за созданного почти своей рукой монстра его не особо распирает. Внутри даже что-то заставляет неприятно гореть грудину. Будто совсем издалека поднесли горящую зажигалку. А она так увлечённо материт Сида Оуэлла и своего отца, грозясь последнего задушить собственными руками.
‒ Как то так, ‒ завершает свой рассказ она, но каменный Хьюго не хочет отмирать, всё ещё наблюдая, как она поправляет свои серые волосы средней длины, поджимает под себя коленку и опирается на неё подбородком.
‒ А Тайфер? – Голос мужчины немного охрипший от долгого молчания.
‒ Тут всё как-то сложно, даже для меня. Мы переспали, на этом точка. Я не из тех девочек, которые любят парней-психов и романтизируют это донельзя, ‒ фыркает она.
‒ Вы чего?! – Одна бровь Рэджи укатилась вверх намного быстрее другой.
‒ Переспали – это когда молодой человек и молодая девушка сливаются друг…
‒ Прекрати нести эту чушь! Это грёбаный сын Харрисона Тайфера! Он без пяти минут владелец самого крупного оружейного холдинга, половины казино и наш, чёрт побери, начальник, если Коршун решит умереть! Он творил такие вещи, за что светит смертная казнь! Он не знает, что такое любовь и он… О, Боже! – Хьюго со стуком ставит стакан на подлокотник. – Он назвал тебя своей…
‒ Дьявол, Рэдж, мы тоже не святые. И делали похуже, чем рассказы о Локи. Он отошёл от дел, да по нему видно, что он играется в зажравшегося богатенького мальчика на ауди.
‒ Ты серьёзно не понимаешь масштабов бедствия? Так раскрой глаза! Этот псих назвал тебя своей! А знаешь, что это значит? Он начинает свою игру с тобой. И как только ты сдашься, он тебя сломает пополам, ‒ лицо Рэджи максимально близко, а яростный шёпот пытается вдолбить в эту пустую, отрешённую голову остатки разума.
‒ Значит, он будет резать меня, пока ему не надоест, ‒ хмыкает девушка, вспоминая очередную байку о Локи: говорят, что одну из своих очередных он резал медицинским скальпелем, полосочка за стон. А до множества стонов доводил он умело.
‒ Я не буду тебя вытаскивать из его лап. ‒ В голове Хьюго не укладывается такое безрассудство девушки. Неужели этой противной девчонке стало настолько плевать на всех, кто за неё переживает?
‒ А меня не нужно спасать, Рэджи. Если он хочет игры – он её получит.
‒ Ты, чёрт возьми, сумасшедшая!
‒ Какую сотворил. ‒ Она всегда старалась уколоть его за больное, когда чувствовала, что все аргументы в её спорах – тупые и понятные только ей.
‒ Так ударь меня, ‒ скалится он, но голубизна остаётся серьёзной. Он знает, как заканчиваются такие споры.
‒ О-о-о, это твоя прерогатива. ‒Горячий воздух из её рта приходится ему прямо в выемку между ключицами. – Ещё бутылку? – Она резко поднимается, будто секундой ранее не хотела перегрызть глотку.
‒ Да. ‒ Его тело расслабляется, но в глазах застывает отчаяние от её предпоследних слов. Что ж, хотела уколоть побольнее, у тебя вышло.
Она ставит перед ним бутылку, поворачиваясь своей щекой, будто бы ожидая удара.