Каменный престол. Всеслав Чародей – 4. Виктор Некрас
около Плоцка, Мешко велел своему приближённому воину:
– Поезжай, разберись, в чём там дело.
– А Богуслав-то чего ж? – хмуро спросил Воронец. – Там его люди, его земли, его род. Он в Плоцке хозяин.
– Богуслав мне здесь нужен.
Вот теперь и расхлёбывай, Воронец, кашу, заваренную христианами.
Впрочем, расхлёбывать было уже нечего – прелат уже расхлебал всё сам. Наелся той каши по самое горло.
Кметы встретили Воронца и его воев (полтора десятка всадников, единоплеменников-лютичей, таких же, как и он, сирот-изгоев) на площади посреди вёски, около самого горящего костёла. Стояли полукругом, сгрудившись между домов, и с низких камышовых кровель на них стекала вода. Мужики глядели хмуро и яростно, некоторые низили глаза, но было ясно – если что, они и в топоры пойдут против него, и его полтора десятка мечей просто утонут в толпе. За их спинами женщины и дети шушукались, негромко переговаривались и баюкали младеней.
Впереди остальных стояли двое. Коренастый, когда-то сильный и наверное высокий, но сейчас уже сгорбленный старик в длинной серой свите, широком брыле, плетённом всё из того же вездесущего камыша, с корявым дубцом в руке. И молодой парень в алой рубахе, перепоясанный вышитым кушаком (точно так же празднично, в крашеных рубахах с вышивкой, были одеты и остальные кметы), и ветер шевелил сего мокрые от дождя волосы, стриженные в кружок. А руки парня то и дело поигрывали топором, перекидывая его то вправо, то влево. Оба кмета смотрели на Воронца выжидающе и с лёгким вызовом.
Пала тишина. Только вразнобой орали реющие над вёской вороны и галки да трещало пламя в костёле.
А потом вдруг заржал конь Воронца, и с дальнего края вёски ему отозвался другой. Оттуда, от восточных ворот вёски, тоже ехали всадники. Такие же вои, как и его отряд. И кметы расступались перед ними, как вода перед челном – видно было, что на тех всадников они смотрят как на своих, не так как на Воронца и его людей.
Воронец тронул коня и двинулся навстречь приехавшим.
Съехались посреди площади, и Воронец сразу же и узнал предводителя – чашник Моислав. Ошалело мигнул – три дня тому, перед тем как выехать из ворот Гнезна, он видел Моислава в королевском замке. Как он успел?
И ещё одно успел заметить лютич – в отряде Моислава не было ни одного воя, знакомого ему, Воронцу. Мазовшане, небось, одни, из его земель. При дворе при нём тоже были мазовшане, но этих людей Воронец не знал.
– Моислав?
– Воронец?
– Поздорову ль?
– Благодарение богам.
Моислав тоже не был христианином, как и Воронец, – чуть ли не единственные язычники при дворе короля Мешко-Ламберта.
– Ты откуда здесь? Тебя тоже король послал?
– Нет, – криво усмехнулся мазовшанин. Невесёлая вышла усмешка. – Король наш Мешко уже не может никого никуда послать… убили короля.
Воронец сглотнул. В то, что Моислав говорит