Под небом Парижа. Дана Делон
все блондины, Эстель… – Я замолкаю, но, встретившись с ее взглядом, честно признаюсь: – Порой мне кажется, что я ищу замену… И получаю копию, которая никогда не сравнится с оригиналом.
Она молчит, а затем находит мою руку и крепко сжимает.
– Он сегодня вечером будет здесь. Поэтому будь готова.
Я закрываю глаза, и в голове вспыхивает его образ. Стараюсь скрыться от него, но он настигает меня вновь и вновь. Волнение накрывает меня, и я чувствую, что начинаю сильно нервничать.
– Я не хочу его видеть. – Знаю, что звучу по-детски капризно, но не могу сдержать этот порыв.
– Он все равно придет. Тебе придется его увидеть, рано или поздно, – тихо шепчет Эстель у меня над ухом.
– Лучше поздно.
– Три года, Марион. Это и есть поздно…
– Марион, месье Арно прибыл, чтобы взять у тебя мазок! – доносятся до нас крики моей мамы. Я встаю с постели.
– Пойду сдам тест.
– А я пойду посмотрю, что готовят на ужин, – отзывается Эль.
Я прохожу в зал. Месье Арно на вид лет пятьдесят. Он стоит перед камином и, жестикулируя руками, рассказывает Антуану о последствиях этого вируса.
– Уж лучше не болейте! – заканчивает он свою страшилку и наконец обращает на меня внимание. – Здравствуйте, мадемуазель. Прошу, подойдите поближе.
– Добрый вечер, – здороваюсь я в ответ, выполняя его просьбу.
Он достает все необходимое и ловкими движениями берет у меня мазок.
– Это экспресс-тест, результаты будут быстрыми, – говорит он.
– Спасибо, что уделил нам минутку, Арно, – благодарит Антуан и провожает врача к двери.
– До свидания, – запоздало кричу я, все еще потирая нос после процедуры.
В честь моего приезда родители, конечно, решили устроить семейный ужин. Я прохожу в столовую и наблюдаю за приготовлениями. На стол постелили сверкающую белую скатерть и выставили старинный сервиз, доставшийся Антуану от прапрабабушки. Он любит шутить, что этими тарелками пользовались Александр Дюма, Виктор Гюго, Жюль Верн и, конечно, Бальзак.
«Эта дама любила званые вечера и литературу!» – как-то сказал мне отчим, а потом отвел в библиотеку и показал книги тех самых писателей. В детстве я любила пользоваться данным сервизом. Я зачитывалась этими книгами, и мне хотелось оказаться хоть капельку ближе к их авторам. Пить чай из чашки, которую, возможно, держал в руках сам Жюль Верн! Чем не магия?
Я смотрю, как домработница аккуратно расставляет тарелки, и в груди разливается теплое чувство – смесь благодарности и любви.
– Мой любимый сервиз, – бормочу я, и Антуан довольно улыбается.
– Конечно! Какой же еще! Давайте, садитесь все за стол!
– Только мы сначала переоденемся, – вставляет Эль, она тянет меня за руку в сторону моей спальни. – Пошли, Марион.
Настроения наряжаться у меня нет, но Эстель не сдается.
– Вот, смотри, какое красивое! Ярко-малиновое, ты же любишь этот цвет? – хлопая ресницами, спрашивает она.
– Сегодня