Книга живых. Александр Лапин
этой женщины, которая торопливо толковала ему: «Тебе надо обязательно приехать в Питер вместе со своими находками. И уже здесь, на месте, с помощью моих связей в научном мире, друзей и знакомых мы точно разберемся с твоими несколько странными, но страшно интересными артефактами».
VI
Деньги на поездку прислал Шурка Дубравин. И Казаков, как молодой солдат, ринулся «в самоход». То есть без архиерейского благословения уехал в Питер. Благо ростовский аэропорт «Платов» функционировал безотказно.
Петербург – город, конечно, дорогой. Но, как говорится, надо знать места. И он поселился в самом центре, в гостинице при Доме ученых, расположенной не абы где, а во дворце великого князя Владимира, брата императора Александра III.
Ученые, особенно гуманитарии, люди небогатые. Поэтому гостиничка была обустроена в «советском стиле».
Казаков разместился в крошечном номере со всеми признаками «советской роскоши». Узенькой кроваткой, графином с водой и даже стареньким телевизором. На полу, конечно, потертый коричневый коврик. Из нововведений – в шкафчике лежали матерчатые тапочки.
Приняв на этаже душ и вытершись шершавым вафельным полотенцем, Казаков дворами, через запасной дворец (оказывается, у великих князей были и такие) вышел на улицу Миллионную. И направил свои стопы прямиком на Почтамтскую, к Музею истории религии.
На подходе позвонил. Мария, судя по всему, ждала его, потому что вышла в фойе музея слегка принаряженная. В новеньком розовом пиджачке, узких брюках и черных лодочках.
Была она все такая же – круглолицая, стриженная под мальчишку. С блестящими глазами-бусинками. Этакая советская нестареющая пионервожатая.
Казаков тоже был в мирской одежде, дабы не смущать своей рясой народ.
Встретились. Обнялись тепло. Прямо по-братски. Правда, он неожиданно почувствовал, что ученая женщина очень уж крепко к нему прижимается. Ну, тут, как говорится, ничего не попишешь. Как-никак, старая любовь не ржавеет.
А дальше все закрутилось, завертелось.
Не успел он и глазом моргнуть как уже шагал вдоль ажурной металлической ограды по другому берегу Невы в поисках изящного, облицованного сероватым кирпичом, здания с башенками и длинными стройными окнами.
В бывшем дворце Матильды Кшесинской, балерины и, как утверждают некоторые, любовницы последнего царя и двух великих князей, разместился Музей политической истории России.
В Питере большинство дворцов монументальные, величественные. Этот оказался поменьше. И достаточно гармонично вписывался в улицу.
Казаков прошел через чугунные ворота, стеклянные двери, рамку металлоискателя и оказался во внутреннем дворе, крытом стеклянным куполом. Его, видимо, возвели недавно, чтобы расширить музейное пространство.
Здесь торчали пожилой, одетый в черную униформу, охранник и молодой парнишка-сотрудник, в круглых очках и просторной рубахе-балахоне. На шее у последнего висела бирка, которая называется сейчас словом «бейджик». Этот «архивный юноша» тотчас поздоровался и сообщил, что