Книга живых. Александр Лапин
философ девятнадцатого века Николай Федоров. Он был простым библиотекарем. Но очень, очень, как сейчас говорят, продвинутым. Так он предсказал, что люди научатся проводить реальное воскрешение. И будут воссоздаваться по какой-нибудь косточке. Но для этого надо, чтобы живущие на земле хотели воссоздать, воскресить умершего. Так что надо жить так, чтобы наши потомки помнили о тебе.
После этого краткого, можно сказать, экскурса в историю вопроса, он вернулся к своему делу и провозгласил новопреставленному рабу Божьему Андрею вечную память!
Что и подхватил хор, запев:
– Вечная память! Вечная память!
Казаков же дал команду прощаться с покойником тем, кто не пойдет на кладбище.
И люди длинной чередой пошли мимо гроба, кто-то – наклоняясь и целуя покойного паренька в лоб, кто-то – прикладывая руку и предварительно перекрестившись на святые образа.
Когда все желающие простились, четверо молодцов из похоронной команды взяли крышку, закрыли гроб и вынесли покойного из церкви вперед ногами, прямо к стоящему рядом микроавтобусу.
Все это было сделано быстро, профессионально и четко.
Кавалькада машин, одна за другою, двинулась в сторону зеленеющего за окраиной станицы в серой выгоревшей степи кладбища.
XII
Отпевание закончилось. Отец Анатолий совсем было собрался расстаться с казаками, но тут к нему, как репей, прилип тот самый очкастый старичок-экскурсовод, который показывал ему музей сопротивления большевикам.
Он и затащил иеромонаха Анатолия на поминки.
Поминки были в традиционном стиле. На столах стояли водка и вино. Из кухни подносили простые домашние сытные блюда.
Вел этот грустный ритуал сам хозяин усадьбы Иван Ефремов. Он сказал несколько приличествующих слов о погибшем юноше и предоставил слово родителям.
Отец Андрея говорил недолго. Да и что можно сказать о такой коротенькой и так нелепо оборвавшейся жизни? Родился, учился. И, в общем-то, все.
Да, упокой, Господи, его невинно убиенную душу.
Мать, седеющая и как-то разом постаревшая, судя по всему, деловая женщина, говорила долго. Никак не могла остановиться.
Она вспомнила все, что было связано с ее мальчиком. Какими трудными были для нее поздние роды первого ребенка, как принесли они его из роддома и она впервые в жизни растерялась, потому что не знала, что делать с малышом. Как впервые встал он на ножки в одиннадцать месяцев. Как сделал первый шаг… Видимо, ее сжатое горем сердце искало в этих воспоминаниях какого-то успокоения. И… не находило.
Грустные гости молча слушали ее. Ели поминальную кутью.
По ходу поминок за столом завязывались всякие разговоры.
Рядом с отцом Анатолием сидел старый-престарый, можно сказать, ветхий дедушка – видимо, хранитель старинных преданий и историй.
Слева – бабуся, уже беззубая, но, судя по внимательным глазам, живая и чем-то похожая на Дарью. (Видимо, какая-то ее родня. Бабку он запомнил с отпевания. Она тогда то и дело