Восьмиконечная. Равенна Ло
дела Орегонского мифолога после нескольких дней перерыва показалось мне непосильным. До этого я не делала перерывов или выходных несколько месяцев, постоянно прокручивала в голове все аспекты дела. Осознание того, что я живу своей работой пришло не сразу. Я поняла, что все это время думала только о работе. Стоило мне на пару дней погрузиться разбором своей жизни и вот, я уже сижу в смятении, не зная с чего начать. Находясь, словно в прострации, я пытаюсь вникнуть в суть происходящего. Дональд Харрис, до этого всегда молчавший, вступил в разговор. Слегка полноватый, но опрятный и приятный на внешность мужчина, ростом ближе к низкому, которому на вид около шестидесяти, бегло затараторил.
– Позвольте сказать, что я размышлял некоторое время над тем знаком, что оставляет убийца. Звезда Хаоса в наше время не менее популярна, чем в начале двадцатого века, когда ее придумал писатель-фантаст Майкл Муркок. Этот талисман нашел свое распространение не только в оккультизме, и скажем так, у магов, но и в религии. Восьмиконечная звезда – это символ силы, понимания мира, умиротворения. Этот талисман не считался чем-то плохим или запрещенным, напротив, поддерживался, он был связан с чем-то великим. И я не понимаю, почему убийца выбрал именно этот символ, ведь это не логично. Восьмиконечная звезда – это не какой-то сатанинский знак, который можно оставить на месте убийства, не знак дьявола. Он так жестоко карает этих девушек за их злодеяния и при этом оставляет на их телах не соответствующий знак.
– Это не так, все как раз соответствует, – наконец-то вливаюсь я в разговор, Харрис с удивлением смотрит на меня, поправляя очки на носу. – Вы правильно сказали – он каратель, и именно поэтому оставляет знак восьмиконечной звезды. Он не считает себя убийцей, он – судья. В христианстве считалось, что цифра восемь связана с восьмым днем Господа, то есть символизирует вечную жизнь и воскрешение, которые наступают после страшного суда. Мы немного озадачены тем, почему он дает жертвам имена древнегреческих богинь, но и здесь все может быть просто – он псих, и ему не нужны причины, – иронизирую я, улыбаясь.
– Хотя то, что не является для нас причиной – для него целая правильно выстроенная стратегия. Нам нужно разыскать Воробья, сейчас он – наша главная зацепка по делу. На местах преступлений не найдено ни одного отпечатка, даже жертв. Он очень тщательно заметает следы, – Джереми разводит руками.
Нам никогда не поймать Воробья, если он сам не захочет найти кого-то. Парень, который перевозит ценности и артефакты и ни разу нигде не засветился, никому не попался. Он точно профессионал.
– А что если… – я замолкаю, прерываясь, потому что не собиралась озвучивать свою идею вслух, фраза сама сорвалась с языка.
– Что если что, Элизабет? – уточняет Лукас, нахмурив брови. Я еще несколько секунд не решаюсь озвучить свою идею и прохожусь взглядом по окружающим.
– Нам нужно его выманить, – констатирую я. – Нам не поймать Воробья, по крайней мере, быстро. Уже несколько лет он выходит