Восьмиконечная. Равенна Ло
и как теперь дальше с этим жить.
Иномарка плавно тормозит около моего дома, и я выскакиваю из машины, не издавая ни звука и не оборачиваясь. Я не знаю, смотрел ли он мне вслед, хотел ли что-то сказать, как-то объясниться, но я слышу, как по-прежнему работает двигатель машины за моей спиной у дороги, он все еще не тронулся с места. С третьего раза дрожащими руками я попадаю ключом в замочную скважину и захожу. От бессилия сползаю спиной по закрытой двери, прижимаю колени к груди и с ужасом начинаю осознавать произошедшее между нами.
Зачем он это сделал? Зачем поцеловал меня? Я же никогда не давала ни единого повода испытывать ко мне что-то. Не вела себя двусмысленно. Господи, Нейтон.
Я чувствую огромную вину перед мужем, хотя не сделала ничего ужасного. Я не ответила на его поцелуй, отвергла его. Возможно, моя вина в том, что я неосознанно села к нему в машину, хотя после случая в парке решила больше никогда этого не делать.
Я поднимаюсь с пола и иду в душ, пытаясь смыть с себя весь позор и грязь, которыми я успела покрыться за сегодняшнее раннее утро. Мысли в голове на секунду возвращаются в сон, где я непристойно целую Валлеса, пока он ласкает меня.
Наверное, алкоголь все еще дает о себе знать у меня в крови. Стараясь искоренить все мысли о нем, включаю холодную воду над головой. Тщетно пытаюсь переключиться и не думать о человеке, образ которого отказывался исчезать перед глазами.
19 июня
Громкий звонок сотового, орущий где-то под подушкой в сотый раз, заставил меня открыть глаза. Солнце уже вовсю сочилось через тюль в комнате. В болезненной голове стоял такой шум, что хотелось исчезнуть. Я долго и не спеша, но раздраженно, пытаюсь нащупать под подушками свой телефон. На экране высвечивается номер Лукаса.
– Да, – осипшим голосом шепчу я, сдерживая тошноту, подступающую к горлу.
– Элизабет? Что с твоим голосом у тебя все в порядке? Мы все утро не можем до тебя дозвониться, Сэм вообще уже поехал к тебе, – обеспокоенно выдает Лукас. Я пытаюсь приподняться в кровати на локтях, и легкое головокружение начинает свою атаку – все-таки я слишком много вчера выпила. – Лиз, ты меня слышишь?
– Да, да.
Медленно по стенке я бреду к кухне, чтобы выпить сразу всю пачку аспирина и мысленно обещаю себе больше никогда не пить.
– Господи, ты что, пьяная?! – восклицает коллега где-то на том конце.
– Лукас, боже, ты можешь так не кричать, у меня сейчас голова взорвется, – ною я беспомощным голосом, еле передвигая языком. Время на кухонных часах показывает одиннадцать дня. И я открываю ящики кухонного гарнитура в поисках аптечки.
– Лиз, я извиняюсь, что прерываю твое восхитительное похмелье, – язвительный тон Лукаса становится немного тише, – но я созвонился с брокером. Он сможет включить тебя в список гостей аукциона, нам нужно указать, кто будет твоим спутником.
– Я пойду одна, – уверенно отвечаю я, опустошая бокал с водой. – Пусть все мужики катятся к черту.
– Ты