История моего камня. Сергей Конюхов
заметно нервничал, несколько раз придирчиво осмотрел меня, поправил галстук и, кажется, так и остался недоволен моим внешним видом. Лицо его побелело и стало почти такого же цвета, как усы и брови, и даже чуточку страшным. Никогда раньше я не видел его таким серьезным и тихим.
Само посещение произвело на меня довольно гнетущее впечатление. Несколько ступеней под землю. Траурная музыка. Пугающий полумрак. Бледно-желтое лицо вождя или, скорее, мумии под пуленепробиваемым стеклом.
Впоследствии моя детская память старалась избавиться от этого тягостного посещения. Когда мы поднялись на поверхность, дедушка пытался заглянуть в мои глаза, как в детстве, когда рассказывал мне о Кибальчише. Но я отводил глаза и всю обратную дорогу молчал, стараясь поскорее забыть это страшное подземелье.
Вечером, когда мы пили чай, к нам приехал Владимир Алексеевич, он служил вместе с дедушкой, был, как говорила мама, его правой рукой. Это был молодцеватый офицер с роскошными гусарскими усами. Маме он нравился, а я, пока был маленьким, побаивался его. Вернее, не его самого, а его взгляда, стального, пронзительного. Он смотрел так, будто хотел заглянуть внутрь меня, увидеть, какие мысли роятся в моей голове. В тот вечер дедушка рассказал ему о нашем посещении мавзолея, даже пошутил насчет моих детских страхов. Владимир Алексеевич улыбался, а глаза смотрели, как всегда, холодно и, как мне тогда показалось, враждебно.
Через год дедушка приобрел себе дачу по Белорусскому направлению. И потом он на все лето уезжал туда вместе с Зиной. Бабушка обычно оставалась в московской квартире, так как не любила деревенскую жизнь.
– Я так привыкла к комфорту, – говорила она маме по телефону. – А там сплошные комары да мухи. Нет, дачная жизнь не для меня.
Мы с мамой иногда ездили на эту дачу на выходные. Но это случалось всего несколько раз за летний сезон. Таким было мое детство – счастливым и беззаботным.
Глава 2. Дача
Прошло, наверное, лет десять, прежде чем я снова увидел темно-синюю коробочку в руках деда. И это событие перевернуло всю мою тогдашнюю жизнь. За это время я вырос в прямом смысле почти до метра девяноста сантиметров. Окончил школу и учился на четвертом курсе института. Жили мы с мамой все в той же двушке-хрущевке, изредка навещая дедушку: летом – на даче, зимой – в его московской квартире. Бабушка умерла три года назад, и единственной спутницей деда все эти годы оставалась его верная домработница Зина.
Дело происходило в начале июня, вечером. Я готовился к очередному экзамену, когда неожиданно раздался телефонный звонок.
– Коля, это ты? Здравствуй!
Я не сразу понял, кто говорит.
– Это Зина тебя беспокоит. Ты меня не узнал, что ли?
До этого я ни разу не слышал ее голос по телефону, поэтому немного растерялся.
– Да, Зина, здравствуй! Что-нибудь случилось? С дедушкой?
– Пока нет. Но до конца я не уверена. Совсем плохой он стал. – Здесь мне