Варяг. Марина Александрова
оставшемуся на берегу. Он был теперь уверен, что поступил правильно – не перенес бы Плишка плавания. Но беспокойство не унималось: как там поправляется верный слуга? Не утруждает ли его бабка непосильным трудом? Но, поразмыслив, Эрик решил, что Плишка сам из кожи вон полезет, лишь бы угодить красавице Нюте.
Временами, когда даже ему, сильному и выносливому, становилось тошно от бесконечного водного пространства, простирающегося вокруг, Эрик начинал испытывать нечто вроде зависти к Плишке. Он-то на берегу, на твердой земле, рядом милая девушка, и единственная опасность, которая ему грозит, так это перетрудиться, поправляя хозяйкин хлев.
Эрик вздыхал и пытался отвести глаза от нестерпимо сияющей на солнце морской глади, но некуда было отвернутся: даже сквозь закрытые веки слепила ядовито-зеленая вода и не было ей ни конца ни краю. К тому ж истощались уже запасы пресной воды.
С каждым днем угрюмее становились лица мореплавателей, но всему на свете приходит конец. Подошло к завершению и многотрудное путешествие – караван подплывал к Константинополю. Было это ранним утром в начале лета...
ГЛАВА 6
Эрику не приходилось ранее уезжать столь далеко от родины. Приходилось, конечно, покидать пределы княжества по поручениям Владимира, но еще никогда его путь не лежал так далеко.
Константинополь, или, как его называли на Руси, Царьград, поразил Эрика. Большой город Киев, много в нем людей живет, но с Константинополем его и сравнить нельзя. Жизнь била в этом городе ключом. Да и как могло быть иначе? Люди-то здесь самые разные, и пришлых много. Не сидят на старине глубокой, не блюдут свято прежних обычаев – на каждом шагу у них что-то новое или совсем чужое, с другого края мира завезенное.
Даже люди здесь были другие. Когда Эрик впервые увидел агарянина – черного, как уголь, в слепящих белых одеждах и высоком тюрбане, то себя не вспомнил и света белого не взвидел. Только степенно вышагивающий рядом Скородум, всласть насмеявшись, растолковал ему, что это тоже человек, только масти другой. Эрик устыдился своего страха и твердо обещал себе ничему больше не дивиться и ничего не пугаться.
Случилось это по пути на постоялый двор, где издавна останавливались приехавшие с Руси торговцы. Постоялый двор был построен достаточно давно и наверняка помнил еще княгиню Ольгу, с того времени, когда она посещала Константинополь.
Хозяин постоялого двора – краснощекий грек с хитрыми глазами – обрадовался постояльцам, как родным. Многих из ныне прибывших хозяин уже не раз принимал у себя прежде и знал, что постояльцы они выгодные и в убытке он не останется. Оттого и расплылось широкое лицо грека в масляной радушной улыбке.
Эрику хозяин не понравился с самого начала. Людей с двойной личиной он чувствовал сразу. А грек, хоть и сладко улыбался, но за все драл втридорога, да еще и подбирал, что плохо лежит.
Однако пока Эрика хозяин мало волновал, поскольку никаких общих дел он с ним не имел и иметь в будущем не собирался. А значит, и забивать себе голову этим