Кукла крымского мага. Мария Спасская
слов.
Это говорил Караджанов. Крохотный и круглый, он подхватил меня под руку и увлек за собой к той самой скамейке, где приходила в себя впечатлительная Алика.
– Меня зовут Тимур Гасанович, я начальник вашего отца, – доброжелательно представился он, шлепая большими губами, под которыми, как пучок сухих водорослей, произрастала пегая борода. – Максик вас часто вспоминал. Горько сожалел, что не видел много лет.
Я покраснела, вспомнив, как только что стояла у могилы отца, мало что чувствуя и не особенно скорбя. Может, конечно, и скорбя, но не так, как положено дочери. А папа, оказывается, меня не забывал. Вспоминал. Сожалел. Рассказывал, вон, обо мне начальству.
– Женечка, после кладбища мы едем в ресторан, – жужжал, как шмель, Караджанов. – Не откажите в любезности помянуть с коллегами и друзьями Максима Леонидовича.
– Само собой, я помяну с вами папу, – подхватила я, радуясь, что хоть кто-то назвал отца по отчеству.
– Ну, вот и славно, – дружелюбно улыбнулся папин шеф, поднимаясь с лавочки. – Не стесняйтесь, подходите к редакционным автобусам, скоро поедем.
Он ушел, и я осталась сидеть рядом с Аликой. Я покосилась в ее сторону. Загадочная дама. И, судя по всему, не чужая отцу. Подруга, поившая ее коньяком, направилась к автобусу следом за шефом, а мы все сидели и сидели, глядя на удаляющиеся спины пришедших на похороны людей.
– Максика убили, – вдруг тихо сказала Алика.
Она была красивая и грустная. Яркая брюнетка с маленькой аккуратной головкой, похожая на гюрзу.
– Простите, что? – переспросила я, очнувшись от своих мыслей.
– Я уверена, что Максика убили, – повторила она и пристально посмотрела на меня раскосыми карими глазами. Мне сделалось смешно. Ну конечно! Убили! Девушка начиталась детективов, и теперь ей мерещится невесть что. Я недоверчиво усмехнулась, а Алика продолжала:
– Зря смеешься. Это я нашла его тело. Он лежал в комнате на диване, совершенно мертвый. А за пару часов до этого Караджанов пил водку с Максиком у себя в кабинете, а потом отправил с шофером домой. Караджанов и Максик ругались, и вся редакция слышала, как Тимур Гасанович угрожал Мерцалову.
Она провела по гладко зачесанным волосам рукой, точно проверяя, не выбилась ли случайная прядка, окинула меня подозрительным взглядом и неожиданно спросила:
– Ты чего приехала? На наследство рассчитываешь?
– Как дочь, я имею право… – начала было я.
– Так вот, я хочу, чтобы ты знала, – оборвала меня Алика, – я беременна от Максика и тоже имею право на его собственность. Максик составил завещание в мою пользу. Но я человек совестливый и не могу обделить дочь любимого человека. Хочу предложить разумный компромисс – тебе остается комната, а я забираю дачу.
– Правильно, Алика Николаевна! Берите дачу! Дача хорошая, я там бывал, – раздался за нашими спинами насмешливый голос.
Мы с Аликой почти одновременно обернулись