Маримба!. Наталия Терентьева

      Я снова и снова поглядывала на Катьку и не могла понять: да что такое-то? Потом мне показалось, что она на кого-то смотрит в оркестре.

      – Ты кого-то там увидела?

      – Нет.

      – Ну нет так нет.

      На следующий день ближе к вечеру Катька стала заранее собираться.

      – Мам, что ты не одеваешься? – торопила она меня.

      – Да успеем, не обязательно к началу приходить…

      – Концерт всего сорок пять минут, как не обязательно?

      – Хорошо, – вздохнула я. – Давай бегать и спешить, как в Москве.

      Я уже забыла за день, что Катька необычно вела себя вчера на концерте. Но сразу вспомнила, как только мы сели на поляне у ротонды.

      – Можно чуть пересесть? – невинно осведомилась она. – А то ничего не видно.

      – Что тебе не видно? – начала я и осеклась. Ну ведь что-то ей явно не видно. Я посмотрела с того места, где сидела Катька. А теперь со своего. Кажется, я поняла, что или лучше сказать – кого – ей не видно.

      – Это он?

      – Кто?

      – Маримбист.

      – Не знаю, – мгновенно порозовевшая Катька пожала плечами. – Наверно.

      – Хорошо, давай пересядем, мне тоже плохо видно.

      Мальчик, который на прошлой неделе играл во Дворце, сидел в оркестре на ударных инструментах. Сегодня он так не волновался, не был пунцовым, улыбался, пересмеивался с другими музыкантами. И показался мне просто невероятно симпатичным. После пятого или шестого произведения они с товарищем потащили какой-то необычный инструмент на высоких ножках ближе к дирижеру.

      – Это маленькая маримба? – шепотом спросила Катька.

      – Думаю, это скорее ксилофон.

      Пока ребята несли инструмент, они всё смеялись и смеялись. Катька смотрела, не отрываясь, на него и повторяла:

      – Не понимаю, в чем причина такого веселья? – сама при этом широко улыбаясь и светясь.

      – А я, кажется, понимаю, в чем причина нашего веселья, – проговорила я.

      – А? – обернулась ко мне совершенно счастливая Катька. – Ты про что?

      – Я? Да так.

      На ксилофоне юный маримбист играл хорошо, мило, правильно. Не знаю – как. Это не скрипка, не гобой, не рояль тем более. Играл и играл. Симпатично.

      – Очень, мне очень понравилось! – Катька радостно смотрела на меня.

      – Понятное дело…