Джекпот. Давид Гай
никому не сказал о выигрыше? – интересуется Дина как бы между прочим.
– Кому я мог сказать?
– Я знаю… Друзьям-приятелям, женщинам. – И глаз косит озорно. У нее прекрасное настроение. Молодая, красивая, сексапильная, а теперь и богатая – о чем еще может мечтать женщина в тридцать шесть?
Костя пока никому не сказал. Листал книжку Ховард и нашел семь советов всезнающей Гейл таким, как он, обладателям джекпота. Два совета особенно в память врезаются: держите в себе новость о выигрыше сколь можно долго и не бойтесь говорить «нет» друзьям и знакомым, идущим к вам с протянутой рукой. Первому совету Костя покамест следует, второй глухой протест вызывает в нем. Слишком категорично звучит. А если друзьям нужны деньги позарез, от этого судьба их зависит – тоже сказать «нет»?
В просторном помещении народу битком, аплодируют, кто-то фотографирует. Вот и соблюдай совет Ховард. Костю не спрашивают, хочет ли он огласки, снимков в газетах. Возражай не возражай, никто и слушать не станет. Это в инструкции оговорено и его подписью заверено.
– Вы, мистер Ситников, второй русский в Нью-Йорке, кто такую сумму выиграл, – доводит до его сведения один из устроителей встречи.
Про первых русских Костя знает, Даня рассказывал: семья из Украины, глава семьи – водитель кар-сервиса (вид такси) бруклинского, говорят, за рулем по сей день – скучно дома сидеть. Прав Воннегут…
Устроители фотокопию чека демонстрируют, громадную, как плакат на первомайской демонстрации в былые годы советские. Опять аплодисменты. Щелкают затворы фотокамер. Улыбайтесь, улыбайтесь, господа, завтра ваши счастливые физиономии украсят полосы нью-йоркских газет. Дина в роль входит, позирует точно заправская модель или кинозвезда. Костя выдавливает из себя натужную улыбку. Тарарам этот раздражает. На чеке-плакате вожделенные цифры значатся: 9 миллионов 300 тысяч. Уже после всех вычетов, включая налоги.
Бокалы с шампанским, улыбки до ушей, поздравления, рукопожатия – умеют американцы чествовать победителей. Однажды в компании докторов, куда случайно попал, до хрипоты Костя спорит с одним чудаком, тот пытается убедить, что нет в Америке понятия «зависть», то есть зависть, конечно, присутствует, однако созидательный носит характер, а не разрушительный, как в России. Завидую успеху другого, хочу добиться того же или большего – мыслит американец. Завидую соседу, что у него дом кирпичный в три этажа, а не развалюха вроде моей, сожгу гада – думает российский житель. Чепуха, чушь собачья! Костя кипятится, зависть изначально не может быть созидательной. Вот и сейчас руку жмут, поздравляют, сами же в душе ненавидят люто – почему этому иммигрантишке повезло, а не мне?..
Странную теорию по поводу зависти развил Даня. Отнюдь не парадоксалист он, суждения его скорее прогнозируемы, нежели неожиданны, но тут, признаться, удивил. Смерть всех уравнивает, поэтому он никогда никому не завидует, кроме гениев. В писательстве, скажем. Ущербная философия