Мистер Джастис Раффлс. Эрнест Уильям Хорнунг
доктору, как только прибудет очередной страдалец. Я посоветовался с охотником, и он, конечно же, рекомендовал своего эскулапа, чтобы скрепить наше товарищество. Старый архимошенник склонился надо мной через десять минут, исследуя от скальпа до пяточных мозолей, и вынес бесстыднейший вердикт о моем состоянии. Он утверждал, будто у меня есть печень! Клянусь, до прибытия в Карлсбад у меня ее не было, но теперь даже не знаю, возможно, я притащил ее с собой сюда.
И он с отрешенным лицом опрокинул в себя остатки пива из кружки, прежде чем пикировать на подоспевшие уэльские гренки.
– Они будто золотом сияют, сокровище среди прочей пищи, – заявил бедный старина Раффлс. – Хотел бы я, чтобы мошенник-доктор видел меня сейчас! У него хватило наглости заставить меня самого записать мой диагноз, и он был настолько похож на тот, что был у друга-охотника, что того на целый вечер покинула его благоприобретенная угрюмость. Мы начинали день с оздоровительного питья у одного и того же проклятого немецкого колодца, и прогуливались до вечернего звонка по одной и той же колоннаде в компании одной и той же упитанной шайки. Это вовсе не шутка, Банни… Тут уж не до шуток. Кругом примочки из грязи и подвявшие продукты, а между тем и этим – жидкая отрава без запаха спиртного – вот какова была моя участь. Ты кривишь губы, Банни? Я же говорил тебе, ты бы такого не вынес; но это был единственный способ сорвать Изумрудный Банк. Так я постоянно хранил себя от подозрений. И все эти неудобства не заботили меня, как могли бы озаботить тебя или моего друга-охотника – а он ведь дошел до того, что раз упал в обморок прямо у доктора, надеясь, что в чувство его будут приводить ложечкой бренди. Но бедолага получил всего лишь глоток портвейна.
– Ну и как – удалось тебе сорвать банк?
– Ну конечно же, да, Банни, – произнес Раффлс вполголоса, глянув на меня так, что этот момент я припоминал еще долго. – Но здесь, естественно, нас подслушают официанты, и остальное я изложу тебе позже. Полагаю, ты понимаешь, что заставило меня вернуться так рано?
– Неужели окончание курса лечения?
– До этого не хватило всего трех дней. Мне пришлось выиграть пари с очень высокими ставками у Лорда Великого Мошенника, чтобы прикрыть свое поспешное отступление. Но, кстати говоря, если бы Тедди Гарланд не вырвал победу для «Синих» в последний момент, я бы все еще торчал в Карлсбаде.
Е. М. Гарланд (Итон и Тринити-колледж) был игроком в крикет, защищавший калитку за Кембридж, одним из многих спортивных талантов, кое-чем обязанных Раффлсу. Они сдружились где-то на отдыхе в деревне, потом встретились в городе, где отец юноши владел домом, и там Раффлс гостил очень часто. Боюсь, я относился немного предубежденно и к отцу, отошедшему от дел пивовару, с которым я едва был знаком, и к сыну, которого раз или два видел в Олбани. Хотя я вполне понимал взаимное притяжение, существовавшее между Раффлсом и этим гораздо более молодым человеком; конечно, тот был всего лишь мальчишка, но, как многие из его школы,