Найденыш. Столкновение стихий. Валерий Гуминский
уголках души и не хотела покидать своего места, цеплялась коготками и вызывала боль, несравнимую с той, которую молодой волхв получил после удара ногой в лицо. Физическое недомогание можно пережить, залечить небрежным набрасыванием лекарских плетений. Душевные терзания разъедали, словно ржавчина, и спрятаться от них не представлялось возможным.
«Неужели это и называется любовью? – с отстраненным любопытством размышлял Никита, прислушиваясь к своим ощущениям, и медленно приближался к крыльцу ставшего родным дома. – Тогда жить с одновременным чувством боли и наслаждения не слишком комфортно. Сердцу тяжело выдерживать такой шквал разнообразных эмоций. А почему так происходит? Да все из-за страха потерять Тамару. Да, я боюсь ее реакции, когда она узнает мое настоящее имя, что я обманывал ее. Пожалуй, тоже предателем назовет. Но ведь от этого я не перестану ее любить! Только вернет ли мое признание ее расположение?»
Он остановился, внезапно поняв, что еще один человек с обостренным чувством справедливости обрушит на него вал упреков. И, уже открывая двери, Никита понял, что такое событие произойдет совсем скоро.
На него налетел вихрь в легком сарафане, с мелькающими на нем ярко-красными лепестками причудливых цветов. Вихрь с радостным визгом повис на его шее, и Никита закружил его вокруг своей оси, крепко обхватив осиную талию Ольги, чувствуя, какое же у нее гибкое и ладное тело. Даже мысли поползли, услужливо представляя возможность сравнить двух девушек. Его «сестренка», уезжая в начале лета из Албазина, была похожа на бледную мышку, высушенную интенсивными занятиями, даже волосы поблекли, а вернулась румяная и улыбающаяся девица с жемчужной улыбкой. Может, тоже влюбилась в кого?
– Гришка! Как я рада! – тон Ольга все же сбавила, не разжимая рук на шее. Так и висела, поджав длинные ноги. Чертовка даже не представляла, насколько она тяжелая. Парень стоически терпел, не размыкая рук. От взгляда блестящих и радостных глаз девушки ему стало неловко. – Подумать только: два месяца не виделись, а как ты изменился!
– И какие впечатления? – усмехнулся Никита, испытывая странное раздвоение личности. Ему хотелось быть рядом не только с Тамарой. Хорошо же, когда есть кто-то, кто обезболит на время зияющую рану в душе.
– Ну, мужественным стал, – призналась Ольга и пристально взглянула на его лицо. Ахнула. – Это что – шрам? Как ты умудрился его получить? Садись-ка в кресло, сейчас лечить буду!
– Да подожди ты, егоза! – выдохнул Никита, отцепляя груз с шеи. – Ты уже в курсе, что у нас происходит?
– Насчет дядюшки знаю! – выпалила Ольга. – Я его отругала, представляешь! И тебя буду ругать! Почему не следил за ним? Почему не сообщили нам о произошедшем? Это же ужас! Стоит вас, мужчин, оставить одних, вы здесь сразу передрались с кем-то, получили кучу ран… Нет, я за вас возьмусь!
– Оленька, угомонись! – раздался смешок Барышева за ее спиной. Хозяин дома появился из своей комнаты, когда племянница не