Деградация международного правового порядка? Реабилитация права и возможность политики. Билл Бауринг
версии доктрины „справедливой войны“ попали в зависимость от такого подхода, создает определенные удобства. […Но,] Как отметила Делькур196, происходящее оказывается прежде всего признаком „вырождения международного права и отмирания системы коллективной безопасности“, что главным образом вызвано появлением „гегемона“»197.
В этой главе я попытаюсь показать, что случилось с международным правом, и понять, можно ли вновь привести право и власть к отношениям, в которых будет место для правосудия. Я говорю «вновь», ибо настаиваю, что развитие международного права во время холодной войны происходило на основаниях совершенно демократических, прогрессивных и гуманных. Этот тезис я вывожу в этой книге под именем «революционный консерватизм».
Настоящую главу я начинаю с дьявольской метафоры, соотносящейся с отсылкой к капиталу во введении – то была жуткая прелюдия к последующему. Хотя эта глава представлена трагедией в трех актах – Ирак (с 1991 г.), Сербия (с 1999 г.) и Афганистан (началась в 2001 г. и не завершена на момент написания книги), – моя отправная точка – 1986 г.; свершившийся тогда акт мести, оказавшийся леденящим душу пророчеством, мог заставить нас поверить, что история – просто порочный круг. Следует также отметить, что ни одна из трех описанных мною катастроф не закончилась. Каждая из них продолжает мстить, по крайней мере отчасти это связано с действием закона непреднамеренных последствий; закон, который с особо жестоким цинизмом действует в отношении Соединенных Штатов. Это особенно верно в случае кампании в Ираке, начатой в марте 2003 г.
Еще один контрапункт задается ироническим аккомпанементом самого солнечного оптимиста, нормативного либерала par excellence, истинного адепта легитимности норм и правил международного права Томаса Франка198.
Эта глава посвящена главным образом научным трудам, касающимся трех вышеназванных событий. Я имею в виду откровенную критику, которую дает Хилари Чарльзуорт развитию международного правоведения, исследуя его «кризисы»199; здесь я должен признать себя виноватым. Однако сама Чарльзуорт предлагает следующее: «Один из путей продвижения вперед – переориентация международного права на проблемы структурного правосудия, лежащего в основе повседневной жизни. Как может выглядеть международное право повседневности?»200 Одна из целей настоящего анализа будет состоять в том, чтобы попытаться показать, как международные права человека и международное право, включающее в себя права человека, могут быть защищены, если они понимаются не как дискурс, в котором «упадочное видение социального мира» служит «поддержанию веры в себя правящего класса»201, но как продукт и катализатор реальной борьбы. Это и есть тот содержательный взгляд на права человека, о котором я буду говорить далее в этой книге.
Не в последнюю очередь эта глава стремится подкрепить вывод Майкла Байерса, который в 2002 г. дал
Delcourt (2002) p. 214–215.
Quenivet (2005) p. 577.
Franck and Patel (1991); Franck (1999); Franck (2001).
Charlesworth (2002).
Charlesworth (2002) p. 391.
Chandler (2002) p. 235, цитируя K. Malik,