Крест Евфросинии Полоцкой. Ольга Тарасевич
странник, еси, молила, Небесного, врача, укрепленная, Вышняго, силаю».
М-да… Ничего не понятно. Абракадабра какая-то. Придется разбираться. Но назвался груздем – полезай в кузов.
Зато с оружием все более-менее ясно. В разложенных на земле пакетиках – две гильзы, судя по виду, выпущенных из пистолета Макарова.
– А ствол нашли? – поинтересовался Седов у Сергея, который, натянув перчатки, снова склонился над телами.
Тот покачал головой.
– Нет. Но ты же видишь, какое здесь место. Рассветет – имеет смысл поискать. Может, в яму зашвырнул или в кучах стройматериалов спрятал.
– Выстрелы были произведены с близкого расстояния, – отметил Сергей, соскабливая с джинсовой куртки следы пороха. – Обрати внимание, отметки характерные на одежде. Форма ран. Он расстрелял их в упор.
«Скотина, – подумал Володя и бросил взгляд за заграждение. Количество стоявших там людей уменьшилось, но незначительно. – И те, кто таращится, – тоже скоты. Никогда не понимал этого жадного любопытства. Ну ладно, двоих понятых пригласили. Но остальным-то что не спится? Смотрят, разговаривают. Видать, дедушка этих ребяток – и впрямь что-то вроде местной достопримечательности».
В первых лучах солнца убитые парни стали выглядеть особенно жутко. Седов весь извелся: осмотр давно закончен, надо забрать залитые кровью тела и отвезти их в морг. А спецмашина все не приезжает. Только трещат милицейские рации: «Объявлен план „Перехват“, разыскивается особо опасный преступник». И – до сих пор никаких результатов, хотя район фактически оцеплен. Логичное завершение дня, в котором с самого начала все пошло шиворот-навыворот…
Усталость валила Седова с ног, нашептывала: все, основная работа сделана, можно ехать домой и хоть немного поспать.
Но настойчивость и педантичность выиграли у усталости.
Следователь снова и снова осматривал место происшествия, говорил с экспертами, допрашивал свидетелей. Хотя и понимал – в большинстве своем эти допросы – напрасный труд, очень редко даже очевидцы дают подробное описание реальной внешности преступника. А тут – стройка, ночь. Скорее всего, никто ничего не видел. Однако всем кажется: видели, подозревали, как чувствовали. Внушают себе, путают следствие. Но все же минимальный шанс приблизиться к преступнику есть. А значит, надо терпеть и плевать на уже едва ворочающийся язык, на слипающиеся глаза.
В девять часов следователь набрал номер оперативника Паши. Не то чтобы он не доверял местным милиционерам, повода не было усомниться в их компетентности. Зато было много возможностей понять: на Пашу можно положиться, у него интуиция, и хватка, и энергия через край бьет. Потому что занимается человек тем делом, которое ему по душе.
Занятый оформлением бумаг, Володя не заметил, как возле стройки притормозил небольшой светло-голубой «Форд» Лики.
Поднял глаза от схемы – а перед ним побледневшее лицо Вронской, протянутая для рукопожатия Пашина ладонь.
– Тебя-то сюда каким ветром? – простонал