Остаток ночи в её бокале. Ольга Александровна Коренева
Чароиты. А юбиляршу с Ритой возвращала в родные пенаты снова Чароитина правнучка.
– А как твои дела с женихом? Свадьба-то когда? – расспрашивала Чароита девушку.
– Уж и не знаю даже, – ответила та. – Всё сложно.
– Что так?
– Он сказал, что я не Ангел. Я ответила: если хочешь, чтобы я была Ангелом, организуй для меня Рай. И не будь жадным. Жадность – лучшее средство от женщин.
За окном продолжала свирепствовать метель. Снег метался, крутился, взлетал и падал, заметая всё вокруг. Авто-дворники с трудом очищали лобовое стекло иномарки. За сплошной белой пеленой с трудом просматривалась дорога.
Горел в снегах ясноглазый январь. Солнце стекало со стен домов, впавших в кому, и покрывало лёгкой позолотой всё вокруг. Рита с подругой подставляли солнцу лица, улыбались. Они шли по тропе меж деревьев, окутанных снегом словно сладкой ватой. Сбоку мелькнула серая тощая белочка. Пробежала по тропе, исчезла за небольшим сугробом, и вдруг появилась на стволе дерева, замерла, задумалась. Увидев подруг, она быстро поскакала вверх и скрылась. Где-то хрипло завопила ворона.
– Раскаркалась, – сказала Чароита. – Голос, как у некоторых эстрадных певцов.
По дорожке слева медленно брели двое – Марик и высокая худая женщина с немолодым усталым лицом. Они громко говорили о чём-то своём.
– Марик с мамой. Несчастные. Бедствуют. Когда Марик родился, его отец был уже далеко не молод. Журналист. Умер, когда мальчик был ещё совсем маленьким, – сказала Чароита. – Да, всё хотела тебе рассказать, и забывала. Представляешь, звонит мне Картинка, Картинища это пьяная, и таким счастливым тоном говорит, что познакомилась на очередной тусовке с парой пожилой, муж ей очень понравился, а у жены рак. Вот Картинища и говорит мне, что ей очень уж мужик этот нравится, и когда его жена умрёт, она его схватит и женит на себе. Да, она это сделает, верю. Она сказала: давно я что-то замужем не была, надо снова сходить. Во даёт!
Подруги расхохотались. И свернули к стеклянному кафе. Оно пустовало, посетителей не было. На крыльце хмуро курила Эльвира.
– Привет, – сказала Чароита, – как дела?
– Плохо. Весь день простаиваю. Народу почти ничего.
– Не расстраивайся, мы идём к тебе.
– Как же не расстраиваться, – ответила она. – Такой ужасный день. Александр умер.
– Как умер? – опешила Рита. – Что такое?
– Ужас, – сказала Чароита. – Молодой мужик, здоровый был.
Эльвира принялась рассказывать:
– Я ему звоню, значит, говорю, Александр, деньги я вам послала. А он таким слабым безразличным голосом. Я спрашиваю: Александр, вы переехали на свою квартиру? А он так тихо, слабо, отвечает: нет. Я спрашиваю: почему, ваш дом уже построен, что вы не переезжаете? А он: вещи надо собрать, у меня рука болит. И голос такой слабый, больной. Я говорю: вам плохо? Вызовите скорою. А он: зачем? Вечером я снова, значит, звоню – не отвечает. Я ему звонила каждый день, он не отвечал. А сегодня звоню – ответил чужой