Жди меня. Алена Александрова
Страшно он не слышал и не видел нас его тело не хотело подчиниться ему отказываясь жить может его душа витала над нами делая отчаянные попытки вернутся ведь столько ещё было планов. Оказавшись на самом старте так глупо уйти из жизни, ведь только начал испробовать жизнь на вкус, не состоялся ведь столько замыслов оставались лишь в мечтах нет нельзя ни в коем случае нельзя умирать. Надо, надо жить хотелось схватить его в охапку и растормошить как после крепкого сна вставай уже пора жить, слышишь, хватит дурить.
Слова молитвы сами по себе складывались у меня в душе я просила Бога простить ему его глупость за то, что он, не думая осквернил храм души своё тело и простить его заблудившуюся душу. Передозировка наркотиками он сам себя по глупости чуть не убил зачем, да просто так хотелось полетать только забыл, что крыльев нет и вместо полёта получилось страшное паденье.
Прогнозы врачей совсем неутешительны если не получится вывести сейчас его из комы всё конец он превратится в овощ мозг умирает и последствия необратимы. Если б можно было как в сказках поделится с ним жизненной силой я, не раздумывая прикоснувшись к его устам выдохнула б ему часть себя своей жизни. Я была бы готова на всё только бы он очнулся, открыл глаза улыбнулся и продолжал жить.
Принесли на подпись Зигмунду отцу Кшисека какие-то важные бумаги и попросили нас удалится, если он очнётся нам сразу сообщат. Зигмунд предложил сходить в кафетерий выпить кофе и в спокойной обстановке пообщаться не уходить же нам домой.
Поседевший, но в очень хорошей форме все движения у него неспешные, но уверенные сразу видно он состоявшийся в этой жизни мужчина. С Кшисеком они фотографически похожи я смотрела на Зигмунда и любовалась, видела постаревшего нет повзрослевшего Кшисека на старика Зигмунд никогда, наверное, не будет похож. Поначалу мы пили кофе молча, никто не решался первым начинать разговоры каждый думал, о своём тяжело было, на душе и хотелось покоя. Зигмунд нервно стучал пальцами по столу и первый спросил, знала ли, я что Кшисек нюхал кокс, ведь его уже лечили от зависимости к наркотикам и алкоголю. Четыре месяца его держали в элитной платной психиатрической клинике там он мог даже заниматься на гончарном круге изучая гончарное ремесло, или рисовать только сбежать не мог оттуда.
Мы разговорились, и я всё ему рассказала не могла же я всё держать в себе сколько можно и о том, как нам сразу было хорошо вместе, и о том, что я собрала чемоданы и дожидалась его только чтоб попрощаться. Конечно, я не догадывалась о его пристрастиях тем более поначалу он действительно ничего не употреблял потом, я считала, что он просто запойный алкоголик. Все мои попытки вытянуть его или изменить не увенчались успехом, и я сдалась больше бороться за счастье сил у меня не было.
Зигмунд просил меня пока не уезжать, если Кшисек придёт в себя чтобы я помогла ему снова стать на ноги. Теперь я и сама понимала, что не смогу сейчас бросить его ведь ему нужна поддержка, да и не смогла бы я поступить иначе.