Истории Хельги. София Юэл
одну, прекрасных книг множество, как и плохих. Все, что есть на этих полках, я отношу к хорошим. Если тебя интересует реальная картина мира, знания стоит черпать не из фильмов, что показывают по телевизору, а из книг. Одна из моих любимых книг называется «Гроздья гнева», она как раз о той самой уродливой правде, которую в фильмах не показывают или показывают значительно реже остальных.
– А как понять, что книга хорошая и что она показывает правду? Или фильм? Как ты это различаешь?
Прадед улыбнулся и похлопал Митю по плечу. Очки его съехали на кончик длинного носа, и Митя рассмеялся.
– Для этого нужно много читать, думать и анализировать, – сказал дед Федя, усаживаясь на тахту, где уже поджидал его Матвей.
Фильм «451 градус по Фаренгейту» Мите не понравился, он совершенно не понял, почему главный герой сначала сжигал книги, а потом вдруг перестал, зачем он бросил жену и комфортную жизнь и подался в бега. «Наверное, нужно прочитать саму книгу, – подумал Митя, – может быть, там все понятнее». Но читать почему-то ничего не хотелось.
В декабре выпал снег, и перед зимними каникулами одноклассники каждый день звали Митю играть в снежки после уроков. Мать Мити все еще запрещала тому гулять после школы, но, когда узнала, что гуляет он не один, сразу же смягчилась. Смягчилась, правда, лишь наполовину, с другой стороны, она ежедневно укутывала Митю в теплую одежду настолько усердно, что он едва мог двигаться, не то что бегать и уворачиваться от снежных снарядов одноклассников. Домой он приходил по уши в снегу, и мать непременно заставляла его переодеваться во все сухое, съедать огромную тарелку горячего супа и высушивать одежду на батарее. Затем она занималась с Митей арифметикой, и частенько он думал, как бы ему оказаться в прекрасном мире, где детей не заставляют учить арифметику. «Арифметика – это поэзия», – вспоминал он слова деда Феди, но по его собственному мнению, арифметика – это сущий ад и способ угнетения детей взрослыми. Это даже хуже, чем заставлять детей есть суп и овощи, когда им хочется жареной картошки и бутербродов с колбасой.
– Зачем мне это учить, мы этого еще даже не проходим в школе! – возмущался Митя, сидя рядом с матерью над учебником.
– Затем, чтобы, когда вы начнете это проходить, ты уже все это знал, – отвечала мать, и пытка продолжалась.
После смерти деда Феди мать Мити чаще стала бывать дома, а отец, наоборот, – реже, он похудел и выглядел еще более уставшим, чем раньше. Но голос отца по-прежнему был спокойным и бодрым, он с радостью отвечал на Митины вопросы, был внимателен к ним с матерью, насколько это было возможно. Иногда Мите казалось, что быть приветливым и бодрым отцу давалось непросто, особенно когда он приходил с работы намного позже обычного и казался не слишком-то счастливым и радостным. В такие моменты Митя старался не докучать отцу вопросами и, когда тот засыпал перед телевизором, тихо удалялся из зала, выкрутив громкость на телевизоре до минимума, а мать приходила