Купальская ночь. Елена Вернер
нет?
– Да куда? Можешь толком сказать-то?
– Ну ты даешь, – закатила глаза Настя. – Завтра ж Иван Купала!
Естественно, Катя знала о таком празднике. В школе, небось, Гоголя все читали, «Вечер накануне Ивана Купала» и прочую чертовщину. И даже если завтра этот самый день – пусть. Только вот какое отношения это все имеет к ним?
Видимо, недоумение проявилось на ее лице, потому что Настена даже причмокнула от предвкушения:
– Ну, подруга… – и выдержала паузу, такую долгую, что Катя успела пожать плечами и продолжить путь.
– Ладно-ладно, ну шо ты сразу как маленькая! – догнала ее Сойкина и зашагала рядом, отмахиваясь от назойливых мух хворостиной. – Завтра вечером будут за мостом праздновать! Всем поселком. Прямо как раньше, ну, до революции еще. Прикинь?
Кате тут же представилось древнее действо с прыганием через костры, хороводами и венками на воде. Ну да, ага, в конце двадцатого века, как же.
– И, ясное дело, всем поселком через костры прыгать будем…
– А вот будем! Евграфов в город ездил, они ж там мэра по весне выбрали, так там на Троицу теперь три дня гуляют. Такой новый… как сказать-то… традиция, короче, новая. Не день же пионерии! И Евграфов захотел в нашем районе тоже какую-нибудь традицию ввести. Собезьянничал. Решил, будем Ивана Купалу праздновать. А что, очень даже…
Евграфов был главой района, то есть местный князек, по прясленским меркам – царь и Бог.
– Ну, если Евграфов… – протянула Катя с насмешкой.
– Кать. Да ладно тебе строить из себя… – вдруг вздохнула Настя. – Никто ж не заставляет тебя никуда идти. Не хочешь – не надо. Сиди дома как дура.
Настя раскусила ее. Кате не по себе было на больших сборищах, она дичилась шумных компаний, незнакомых людей. Хотелось бы ей с легкостью шутить, знакомиться со всеми, хохотать чьим-то шуткам. Но так легко, как у той же общительной Насти – не получалось.
Они вышли на пляж. Найда тут же забежала по брюхо в реку и стала жадно лакать. Ее язык заработал мощно, словно водяное колесо на мельнице. Стягивая юбку и футболку, Настя все еще молчала – дулась на подругу. А Катя уже забежала в реку и поплыла. После раскаленного воздуха и спекшейся земли под ногами, вода казалась звонкой. В голове тут же стало просторно и свежо.
Наконец, пыхтя и отфыркиваясь, до резвящейся на середине реки Кати доплыла и Настена. Плавала она неважно, по-собачьи перебирая руками у подбородка, и такое далекое плавание для нее было сродни подвигу.
– Настен, а во сколько начало-то? И где? Я ж пойду! – наградила ее Катя за усилия.
– Ой, ну слава Богу! В десять, за мостом, напротив парка. Я ж почему шепотом-то говорила… Вдруг тетя Алена не отпустит? Тогда можно прикинуться, что спишь, а потом через окно вылезти, да?
Катя думала, что ее согласия будет достаточно, чтобы можно было обсудить что-то другое. Но Настена так увлеклась предстоящим действом, что не могла говорить ни о чем больше. Она, оказывается, даже от родственников приехала специально на три дня раньше, чтобы не пропустить завтрашний вечер.