Вечный кролик. Джаспер Ффорде
лампой сзади, а такие фотографии к нам практически никогда не поступали.
– Вот же зараза, – сказал Тоби, словно услышав мои мысли. – Этих Лабораторных фиг различишь.
Мы продолжали работать и целый час лишь подтверждали полное сходство. Затем появилось несколько с вероятностью в районе пятидесяти процентов. Лишь около половины двенадцатого мне попался первый за день Миффи.
– Бинго, – сказал я, глядя на две фотографии, почти наверняка изображавшие двух разных кроликов. – Один Домашний заявляет, что он – Рэндольф де Ежевичный, проживающий в Берике.
Всего в момент Очеловечивания разумными стали три Домашних кролика – домашние питомцы, которых звали Геракл, Ежевичка и Лютик. Лишь у двух последних еще оставались прямые потомки. Семейство Гераклидов вымерло во время Великого обмена нелюбезностями с династиями Домашних[14], произошедшего в 1980–88 годах, и, хотя несколько сотен кроликов и обладали характерной для этой семьи черной шубкой – полностью или отчасти, – ни один из них больше не носил эту фамилию. Де Ежевичные одержали победу в борьбе между знатными семьями, но всеобщей любви им это не принесло. Дикие и Лабораторные члены кроличьего сообщества с подозрением относились к большинству Домашних, говоря, что в прошлом они были слишком близки к людям.
Белоснежные Мак-Лютиковые, в свою очередь, обычно держались сами по себе, и их это устраивало.
Я поставил своему Миффи четыре процента. Флемминг спросила Тоби, согласен ли он – а он был согласен, – подписала ордер, и Куницын взялся за телефон, чтобы отдать приказ об аресте кролика на основании подделки документов, удостоверяющих личность. Куницын уже много раз делал это, основываясь на моих показаниях, так что последствия ареста, которого я не видел, и всего, что за ним следовало, меня уже не сильно волновали. В первый месяц я еще переживал, но теперь – нет. Кролики тоже могли быть преступниками.
Когда суматоха закончилась, Флемминг вернулась к себе в кабинет, и Куницын занялся оформлением документов – а их было много. Я устроил себе перерыв и, движимый собственным любопытством и мыслями о Конни, а не просьбой Виктора Маллета, ввел в базу данных Крольнадзора запрос: «Клиффорд Кролик». Система выдала две тысячи результатов, и я сузил поиск до тех, кто проживал вне колонии в Херефордшире. Тогда совпадений осталось лишь три: один был не женат, второй в данный момент отбывал срок за «незаконную торговлю инсайдерской информацией о залоговых морковных облигациях»[15], а третий проживал в Леминстере по временному адресу для кроликов, законно покинувших колонию. Я выяснил, что этот последний кролик уже почти год был женат, и, наконец, нашел ее – Констанцию Грейс Иоланту[16] Кролик. Чтобы перепроверить и убедиться, что это действительно она, я запросил ее фотографию в базе данных Агентства по трудоустройству кроликов.
Читая дальше, я узнал, что она была на два года старше меня и принадлежала
Почти что настоящая война среди кроликов, наивысшей точкой которой стала четырнадцатичасовая «беспардонная» тирада Антона фон Гераклида, которая была встречена залпом саркастических комментариев, о которых говорят по сей день, и обычно вполголоса.
Вот здесь я и сам не в курсе, о чем речь.
Кролики обожали оперы Гилберта и Салливана, хотя сами не очень-то умели петь. Лишь немногие могли хотя бы