Голоса из России. Очерки истории сбора и передачи за границу информации о положении Церкви в СССР. 1920-е – начало 1930-х годов. Ольга Косик
его авторитет, прекрасное совершение богослужения. Касается автор корреспонденции и деятельности зарубежных церковных деятелей: «Очень недовольны в России, – передает архиепископ Серафим, – политическими выступлениями Карловацкого Собора, считают, что теперь иерархи должны отмежеваться от всяких политических деяний, так как все это ставят в вину Патриарху»[112].
Далее автор сообщает о ссыльных на Соловках, положении дел в Петрограде, введении нового календарного стиля и пр. От себя архиепископ Серафим добавляет: «За верность и точность сведений ручаться не могу»[113]. «Из сообщений о русской Церкви видно, что в смысле управления там невообразимый хаос – на одной кафедре числится по два или три архиерея. При освобождении и очищении России получится такая масса архиереев, что их некуда будет девать – на каждую епархию придется по 6–7 епископов епархиальных и викарных вместе. Многим из нас придется просто снова заделаться приходскими настоятелями»[114]. Эта фраза хорошо характеризует психологию беженского духовенства, которое, как и большинство эмигрантов, верило в более или менее скорое освобождение России от большевиков и, естественно, беспокоилось за свою судьбу в освобожденной России.
Протоиерей Николай Артемов предполагает, что это письмо – плод личной встречи со священнослужителем или даже несколькими лицами, активными в церковной сфере[115].
Итак, из вышеизложенного следует, что по крайней мере до осени 1925 г. Архиерейский Синод РПЦЗ в Сремских Карловцах прямо или опосредованно получал информацию, исходящую из круга деятелей, близких Даниловскому монастырю и его настоятелю архиепископу Феодору (Поздеевскому). Позиция лиц, сообщивших сведения, в целом отражает настроения церковных деятелей, также близких к так называемому «Даниловскому синоду», который играл роль оппозиции справа; «его сторонники, – по словам М. Е. Губонина, – были во много раз более ярыми “тихоновцами”, чем сам Патриарх Тихон…»[116].
В архиве Архиерейского Синода содержатся выдержки из писем архиепископа Феодора (Поздеевского), архимандрита Симеона (Холмогорова), сообщающие о положении архиереев, живущих в Даниловом монастыре и находящихся в других местах, выборка писем от братии Московского подворья Валаамского монастыря за 1922 г. В письмах дается описание изъятия ценностей на подворье и деятельности живоцерковников. К ним примыкают выписки от корреспондентов из Москвы и Петербурга. К выпискам приложен очерк под названием «Раскол Церкви» – обращение епископа Антонина (Грановского) и других обновленцев по поводу голода и созыва Поместного Собора «для суда над виновником церковной разрухи» (имеется в виду Патриарх Тихон и верное ему духовенство).
Часто письма из России в Сремские Карловцы пересылал архиепископ Анастасий (Грибановский). В рассматриваемый период (1924–1935) он возглавлял Русскую Миссию в Палестине. В 1923 г. архиепископ Анастасий присутствовал на так называемом
Русская Церковь. XX век. Кн. 1. С. 548.
Там же. С. 549.
Там же. С. 549–550.
См.: Русская Церковь. XX век. С. 568.
Архив ПСТГУ. Современники о Святейшем Патриархе Тихоне. Рукопись.