Когда наступит ночь. Алексей Селецкий
пока всех не выведут с Юга. В ответ на требование новой власти перейти под ее трехцветные знамена над казармами поднялись красные флаги – государство умерло, но армия жила. И сражалась – чуть ли не через ночь бывшим «бородатым», а теперь «полосатым» (переименованным по налепленным где можно и нельзя «триколорным» нашивкам) приходилось доказывать, что оружие и технику со складов отдают только по приказу «сверху», поштучно и под расписку. Вчерашние боевики никак не могли понять, почему же нельзя просто вломиться и взять… и почему брошенные всеми солдаты и офицеры не бросают все и не идут домой.
Но на этот раз их попросили о помощи. Попросили не «полосатые», а командир местного ОМОНа, с которым разведчики прошли не одни «боевые». Просил не как солдат – как людей.
На небольшой городок напали то ли боевики, то ли такая же «суверенная армия», но другой стороны. Местное ополчение частью полегло, частью отступило, не выдержав боя – танки и бронемашины против двух десятков автоматчиков. Отступавшие пробились из окружения – мимо сел с «другими» жителями. В этих местах воюющие стороны жили раньше вперемешку, и линия фронта вполне могла проходить по улице, делившей одно село на «их» и «нашу» части. По словам выживших, из города вышла еще одна колонна беженцев, как раз в сторону этой долины. К «своим» до сих пор не вышел никто.
Вертолет нырнул вниз, заложил вираж. Что-то прокричал омоновец, показывая в дверь, на земле мелькнула разноцветная редкая россыпь. Камни? Командир рванулся к летчикам, машина выровнялась и начала снижаться.
– Приготовились! – пробился через грохот голос капитана. Вертолет коснулся земли колесами. – Пошли!
Разведчики и омоновцы выскакивали, разбегались вокруг вертолета, занимали позиции. Выпрыгнул капитан, махнул одной рукой, другой. Перебежками, прикрывая друг друга, двинулись к склонам долины, к деревьям и кустам. Над головами кружилась вторая «вертушка».
Бежавший впереди знакомый омоновец вдруг споткнулся обо что-то в высокой траве. Черный берет слетел с головы. «Попали», – мелькнула мысль. Александр провел стволом по сторонам – никого, и выстрелов нет. А парень стоял, согнувшись и с ужасом глядя под ноги. Автомат бессильно покачивался на ремне.
Несколько прыжков, присесть, оглядеться, перебежка…
– Юрка, ты что?! Ранили? Ложись!
– Не наступи, не наступи на нее, – голос Юрия был еле слышен сквозь шум вертолетов. Александр посмотрел на то… на ту… Омоновец наклонился и бережно, словно спящую, поднял маленькую девочку, прижал к себе, понес к вертолету. Сначала показалось, что на ней просто коричневая курточка…
Они опоздали на несколько часов. Девочку просто застрелили, автоматной очередью – случайно или по доброте душевной. Со многими другими поступили не столь милосердно. Женщины.
Дети. Подростки. Старики. Несколько мужчин вполне зрелого возраста, на одном из них была милицейская форма с пустой кобурой для «макарова». У другого на поясе висел охотничий патронташ